Зной
Он кивнул, поднимаясь на ноги. Когда опомнился, Алиса стояла рядом, держа его за руки под потоком воды. «А ведь воду здесь положено экономить», – пришла ещё одна неуместная мысль.
– Теперь лучше? – тихо спросила Алиса.
На вид она была серьёзная, но глаза улыбались.
– Новый день? Или продолжим?
– Продолжим, – сумел произнести Роман и даже не смутился.
Алиса рассмеялась и потянула его за руку.
– Тогда идём ко мне.
* * *
– Та самая простыня? – спросил Роман.
Солнце уже поднялось и простреливало комнату насквозь, спасали тёмные жалюзи. К чему они, если можно просто отключить имитацию окна?
Опять полезли глупые мысли.
Алиса кивнула. Роман лежал на спине, а Алиса рядом, опираясь на локоть. Проводила ладонью по груди Романа, время от времени гладила по голове.
Вот теперь было странно. Откуда‑то пришло знание, что и как нужно делать, чтобы Алисе было приятно. Неясно, откуда взялось это знание, но оно ни разу не подвело и, глядя на закрывшую глаза, стонущую с улыбкой на губах Алису, Роман и сам испытывал необъяснимое, сильное удовольствие. И так раз за разом, с небольшими перерывами. Время текло и замедлялось, и никак не могло остановиться…
– Пусть сохраняется традиция, – пояснила Алиса и уселась.
Теперь её видно всю, спорт действительно творил чудеса, Роман не ожидал, что у Алисы настолько сильные руки. Да и вообще все мускулы.
– Как встанем, спрячу её и настрою камеру, чтобы снимала тех, кто достанет. Что такое?
Роман приподнялся и посмотрел на живот Алисы.
– Знакомый запах, – пояснил он. – Ну конечно.
Алиса рассмеялась.
– Спорим, не заметил, когда я её использовала? Не парься, мама мне уже устраивала учения. – Алиса фыркнула. – Лучше не буду рассказывать, не то подумаешь обо мне с ней невесть что. Дети – это классно, наверное, но не сейчас. Лет через десять или позже. Половина одиннадцатого, – посмотрела Алиса на свои часы. – Пора завтракать и готовиться. Решающий тур. Готов?
– Так точно, – уселся и Роман.
* * *
– Говори, – предложила Алиса, когда дошло до кофе. – Не молчи. Может, сразу условимся…
– …обо всём этом говорить, не стесняясь, – закончил Роман.
Алиса покивала:
– Да‑да, именно. Что‑то не так? Я сделала тебе неприятно?
– Нет, наоборот. И это странно. Я не говорил тебе, не мог сказать. Но ты как будто мысли читала и делала, что мне нравится.
– Ты тоже, – заметила Алиса. – Да, очень странно. Не знаю, что и сказать. Я просто знала. Ты это хотел сказать?
Роман покивал.
– Да, мы год назад вообще друг о дружке не знали, – согласилась Алиса. – Но получается, эти «другие мы» знали. Я хочу понять, кто они такие. Почему делали всё за нас? Почему я знаю о тебе, а ты обо мне? Закончим с конкурсом и займёмся, да? Поможешь?
Она поднялась, обошла стол и, повернув Романа вместе со стулом, присела ему на колени, глядя в глаза.
– Поможешь? – повторила она.
– Помогу. Про «долго и счастливо» – это ты всерьёз?
– Серьёзнее некуда. – Вид у Алисы был спокойный. – Если для тебя это шутка – вставай и уходи. И мне плевать, что потом будет. Для тебя это всерьёз?
– Всерьёз. Может, обойдёмся без… – слово никак не приходило на язык.
– Ультиматумов. Да. Согласна, это не очень красиво. Больше не буду! – она наклонилась и поцеловала его в макушку, сразу же спрыгнула на пол. – Рома, у нас мало времени на подготовку. Брось тут всё и поднимайся в кабинет.
Уходя из кухни, Алиса поднесла к уху телефон. Роман успел услышать начало разговора.
– Да, отец. Нет, я сама удивилась, тревога на ровном месте. Да, я проверила – периметр не нарушался…
Дверь закрылась. Желания исполняются, Роман Артурович? Довольны?
Роман покачал головой. Сумбура в голове ещё порядком, слишком быстро всё произошло. Но почему‑то это казалось ему теперь вполне естественным и нормальным, если здесь есть хоть что‑то нормальное. Под туфлями что‑то прошуршало; наклонившись, он увидел обёртку от той самой свечи, «Винтреcс». Нужно всё‑таки узнать про это средство, раз уж внезапно началась личная, а то и семейная, жизнь.
8. Третий тур
Третий финальный тур для Алисы и Романа оказался на удивление коротким. И вновь они трудились как проклятые, как единый разум, и теперь словно читали мысли друг друга всю дорогу: и обсуждали быстрее, и идеи приходили стремительно, и ни разу никто не накосячил, не пришлось много переделывать. Сделали самое трудное из всех заданий меньше, чем за два часа, а ещё за сорок минут «расщёлкали» все четыре дополнительных.
Несколько томительных минут им казалось, что в конце всё же напортачили и что‑то не так оформили. Не беда, если они просто ошиблись в способе представления решения, то без последствий дают ещё полчаса на повторное оформление.
Нет, всё зачтено. Предварительный итог – плюс шестьсот двадцать один балл за сегодня. По словам организаторов, итоговые оценки могут несущественно отличаться, и если команды не идут ноздря в ноздрю, то это особо ничего не изменит.
Их итог – две тысячи двадцать один балл. Разрыв с конкурентами – семьсот девятнадцать баллов. Никто не делает никаких оценок, ведь будет ещё день на апелляции, но претензий пока нет, задания выполнены чётко, ни одного штрафного балла. Не зря Алиса вела эту муштру: если встал из‑за стола, то делай то‑то; подошёл к двери – говори то‑то. Они ни разу не прокололись. Из неё вышла бы замечательная учительница.
