Зной

На этом месте Роман едва не расхохотался, но всё же сдержался. Они засняли окрестности колодца для истории и изучения и направились восвояси.

Когда Роман отстегнул шлем (разумеется, вначале они оба прошли в душ, где Алиса включила режим обеззараживания), ему показалось, что промок насквозь. Хотя нет, вполне нормальный, практически сухой. Видимо, духота и влажность мерещились.

– Почти два часа ночи, – покачала головой Алиса. – Всё, я уже устала, идём спать. Да, оставь оба костюма тут, утром я их обратно упакую.

Интересно, что ещё есть в Чёрном Доме неучтённого?

Сначала Алисе пришлось сбегать на мостик и проверить, что с безопасностью вновь всё в порядке, а выбравшись из душа обнаружила, что Роман уже крепко спит. Погладила его по руке, по груди – он не проснулся, а только улыбнулся. Ладно. Наверное, и впрямь устал, день получился очень бурный.

Алисе не спалось. Она лежала, смотрела в окно (там вновь моросит дождь и очень красиво ползли дождевые струйки), и вспоминала.

 

* * *

 

Алиса никогда не делала ничего в последний момент. У неё нет этой дурацкой привычки – откладывать до последнего. Вот и регистрацию на конкурс она подала почти в тот же день, как её открыли. Но – ирония судьбы, Алиса всегда вчитывалась тщательно в каждое извещение, в том числе в технические короткие сообщения на телефоне, а в этот раз прочитала заголовок и успокоилась.

Стоило только один раз не проверить – вот и получила в полный рост. За три дня до начала конкурса всех приглашали появиться вживую или онлайн перед комиссией, подтвердить регистрацию. И Алиса только в этот момент что‑то заподозрила. Проверила и ужаснулась. Зачем‑то она проверила регистрацию Дуремара, у него было всё в порядке, в списке был тот самый Дубов. Алиса скрежетнула зубами и не поленилась сходить в штаб‑квартиру. Не стала пока говорить родителям о своём проколе, просто как ни в чём не бывало попросила отвезти её.

Там она и узнала про то, что команды ещё допускаются к участию.

Хуже всего было идти именно к Дуремару. Понятно, что он следил за каждым её шагом, а его озабоченность чувствовалась на расстоянии. Со всеми другими девушками у него не вышло, он явно был неудачником на этом фронте. И несложно было догадаться, что он потребует взамен, на что намекнёт.

Когда Алиса услышала его два условия, то не поверила своим ушам. А когда Дуремар… когда Роман просто взял и снял свою кандидатуру, и, о чудо! из очереди кандидатов выбрали именно Алису, ей страшно хотелось показать ему нос и уйти. Алиса уже почти готова была это сделать, но почувствовала то, чего очень давно не чувствовала – стыд.

Потом она почему‑то ожидала, что Роман (он не из богатой семьи, пусть они и смогли обеспечить сына нужной техникой) будет напрашиваться на что‑нибудь, собирать какие‑нибудь трофеи. И опять мимо, Алиса свозила его к родителям, и внезапно оказалось, что их матери знакомы по работе. Более того, именно мама Романа когда‑то предложила маме Алисы пойти бухгалтером в их контору. С того момента Алиса и её мама не то, что горя не знали, но они уже не жили впроголодь, не вязали и не продавали носки и шарфы, не занимались ничем таким и не экономили на каждой мелочи. Опять Алисе стало стыдно.

Ещё потом она ожидала типичной для парней неряшливости. Ну, хоть чего‑нибудь такого, хоть капельки мерзости! И опять мимо.

А потом наступила та ночь, когда Алиса «потеряла себя» на несколько часов, и нашла те следы на белье. О нет, она не собиралась звонить в полицию. Вначале хотела, но, как ни старалась поверить в то, что это банальное изнасилование, не могла. Провела экспресс‑анализ своей крови, но не нашла ничего такого, ничего наркотического или снотворного. А когда выдалась возможность, проверила все образцы, что стащила из комнаты Романа. На них нет её крови, а её не могло не быть.

– …Нет, это не патология, не дефект, – сказал врач, когда шестилетнюю Алису в первый раз показали гинекологу.

Взрослые всегда думают, что дети ничего не слышат и ничего не запоминают.

– Просто небольшая аномалия. Я не ожидаю никаких сложностей в развитии. Но первый раз у неё может быть болезненным. Такое бывает; если беспокоитесь, направьте её ко мне. Мы всегда сможем удалить, это совершенно безопасная операция.

Мама потом долго не начинала разговор. Не в шесть лет, конечно, а позже. Алиса выслушала и сказала, что всё понимает, хотя к тому моменту успела сама многое прочесть в энциклопедии, а вскоре и думать об этом забыла.

Так вот, сейчас та анатомическая часть, которая у девушки отвечает за девственность, будь она неладна, попросту отсутствовала. Алиса давно привыкла к некоторым неудобствам этой своей анатомической особенности и помнила предостережение, что первая близость может быть болезненной. Но она особо не стремилась делать этот последний шаг, другое занимало её, совсем другое. И вот у себя в комнате, увидев, что крови нигде не оказалось, она сделала это неожиданное открытие. Как такое могло случиться незаметно? Алиса не поленилась осмотреть себя со всей тщательностью. Не к чему придраться. Никаких травм. Всё гладкое, чистое, здоровое: ни шрамов, ни потёртостей, ничего. Как на картинке из хрестоматии про рожавшую женщину: уже не будет никаких неудобств, пользуйся на здоровье.

А то, что там оказался ещё и контрацептив… вряд ли можно представить, как насильник убеждает жертву использовать подобное средство или делает это сам? Алиса и здесь проверила, нигде биологических следов Романа нет – ни на распакованных уже блистерах со свечами, ни на той картонке с «лекарством» (и прочих известных ей картонках), ни на каких других частях холодильника. И резиновых или латексных перчаток не нашлось, Алиса успела проверить все мусорные ёмкости. Туалет тоже умный, он зафиксировал бы сброс крайне нежелательного объекта, и тот затем нашёлся бы на решётке первичной фильтрации. Роман не заметал следы, реактивы очень чуткие, нашли бы малейшую оплошность. А Роман должен был делать всё крайне быстро, ведь кругом камеры, записи с которых невозможно уничтожить незаметно. Сделать что‑то тайком можно только в туалете или спальне.

Она очень хотела обвинить его – но получилось, что оправдала.

Одно было предельно ясно: девственности Алиса лишилась очень давно и совершенно незаметно для себя, так выходит. Потом весь день Алиса пыталась подловить Романа хоть на какой‑то фальши, а потом… потом осознала, что не может без него. Во всех смыслах.

Вот ещё четыре дня назад она презирала и ужасалась перспективе просить его помощи, а сейчас…

Алиса вытерла слёзы и умылась. Ещё раз исследовала свои самые ценные части тела. Собрала все анализы, сделанные умной машиной в лаборатории, все образцы – и всё это уничтожила так, чтобы не восстановить. А потом пошла сдаваться… или покорять? Наверное, и то и другое. Она понимала, что никогда не расскажет об этом родителям. Слишком много она уже успела узнать такого, чего не могло быть…

Роман пошевелился, открыл глаза и тут же едва не вскочил, Алиса с улыбкой поймала его за локоть.

– Я заснул? – задал он ненужный вопрос.

Алиса покивала, улыбаясь.

– Извини.