Звездунец

– Странно как‑то. Мы ведь объективно были хуже всех. Задумка, может, и неплохая, но ее надо было ставить и репетировать полгода, чтобы форма соответствовала содержанию. Я‑то уже мысленно вернулся в свою московскую квартиру… Неужели мы так старались не облажаться, что перестарались? В следующий раз давайте метить точно на последнее место.

– Зануда! – засмеялся счастливый менеджер. – Вы не так уж и плохо смотрелись, постановщик за идею вам выставил аж восемь баллов, реализация только подкачала. Но дело не в жюри. Ты так и не понял, что рейтинги решают? Если зрители хотят смотреть на вас, а не на этих скучных дряхлых старикашек, то вас и будут пихать в каждую щель. Здрасьте, Василина Петровна, – он без паузы крикнул проигравшей участнице. – Как несправедливо вас засудили, судью на мыло, и все такое!

Но сам продолжал еще полчаса злорадно хихикать.

По Славе было видно, что он уже устал подыгрывать. Ему хотелось оказаться в привычной рутине. Правда, он не возмущался вслух, только брови хмурил. А по возвращении в бунгало нервно пнул свой чемодан. Посмотрел на него, вздохнул и начал все‑таки разбирать вещи по полкам. Еще целую неделю он в одной и той же футболке не проходит.

Вечером к нам нагрянули Тонька и Эдик – опрокинуть по традиционному коктейлю и обменяться мнениями. Тоня выглядела какой‑то напряженной, а через полбокала все же созрела выдать:

– Не думала, что нам еще и с вами соревноваться придется.

– Соревноваться? – я посчитала сказанное шуткой. – Мы от вас через двенадцать мест. Вот уж конкуренты так конкуренты!

Но Слава слегка прищурился и уточнил:

– Тонь, намекаешь, что нам пора?

Девушка немного смутилась, переглянулась с Эдиком, который помалкивал, и неуверенно пожала плечами:

– Нет, конечно. Я бы хотела, чтобы ты остался здесь со мной. Но мы ведь все равно почти не видимся! Вы на своих репетициях, мы на своих. На несколько минут собираемся – и то скоро ваш менеджер примчится и снова начнет визжать, чтобы мы уматывали.

– Откуда примчусь? – поинтересовался Дмитрий Алексеевич из‑за перегородки. – Я здесь – жду, когда вражеские шпионы из нашего лагеря отчалят. Нам с детишками надо обсудить, как в следующем конкурсе сократить до вас разрыв.

Тоня скривилась, но Слава продолжал смотреть на свою девушку неотрывно:

– Тонь, скажи прямо – ты хочешь, чтобы я уехал?

– Нет, конечно! – повторила она эмоционально. А затем тихо добавила: – Но ведь тебе самому это не надо. Я зря тебя уговорила. Получилось, будто ты из‑за меня своими интересами жертвуешь! Пора это прекращать, а то мне стыдно.

Взгляд Славы изменился, а голова склонилась набок.

– Что ты, дорогая, я как раз там, где хочу находиться. Никаких жертв. И если вы с Эдом проиграете, то мы со Светой останемся – почему нет? Я начал ловить удовольствие от вашей работы.

От такой прохлады на берегу тропического моря все поежились. Возможно, я на его месте ответила бы так же – Тоня вообще зря этот разговор затеяла, коктейль ей сегодня не в то горло пошел. И если бы Эдик попросил меня скрыться с глаз, у меня настроение тоже испортилось бы.

– Слава, ну не начинай… – она отработанно надула губки идеальной формы. – Я только рада, что ты приехал. Хоть так узнала, как ты смеяться умеешь – оказывается, я за два года тебя настоящего и не видела…

Тему развивать не стали – отсылку все присутствующие поняли, но ее обсуждение могло и к ссоре привести. Они посидели еще немного, но разговор теперь не ладился, потому ушли. А я уже после попыталась сгладить обстановку:

– Тоня просто устала. Или удивилась. Никто же от нас сразу семнадцатого места не ожидал – даже мы!

Слава упал на кровать рядом с Дмитрием Алексеевичем и вздохнул:

– Наш стрим начал аукаться. Возможно, Тоня боится больше не того, что проиграет, а что мы с тобой в процессе сблизимся. Понимаешь, им на камеру можно делать что угодно – это работа. А я тебя не могу смешно в одеяло завернуть – это уже личное.

Я не хотела с ним спорить, но внутренне согласиться не могла. Во‑первых, мы это все не на камеру делали, не за зарплату, не по команде режиссера – и от этого ситуация действительно подсвечивалась иначе. А во‑вторых, Слава на стриме реально хохотал так, как я раньше и представить не могла. Быть может, Тоня тоже не могла? Меня бы потрясло до глубины души, если бы Эдик для другой девушки открывал то, чего я сама не видела. А Вячеслав Сергеевич Вдовин – занимательный персонаж. Он скрытный, не особенно эмоциональный, больше думает, чем говорит, но изредка его прорывает – и такие эпизоды коллекционируются как драгоценные капли именно потому, что их мало.

Дмитрий Алексеевич звонко хлопнул в ладоши и напомнил о делах:

– Пора начинать готовиться к следующему конкурсу «Битвы за любовь». Это будет целый день из жизни пары. Надо, чтобы выглядело естественно – как будто вас врасплох застали. И поэтому надо продумать каждый шаг по минутам! Нас снимают во вторник – вы больше не спите, не едите, а готовитесь, времени мало.

– Думаете, это будет выглядеть естественно? – усмехнулась я.

– Разумеется! Спонтанность в шоу‑бизнесе – это самый тщательно подготовленный элемент! Например, у Илоны Ласковой даже ее тупые стриженые волосы по намеченной траектории развеваются – неужели не заметили?

Мы заметили, конечно. Особенно в сериале, где пряди ее рыжего парика иногда на нитках вверх тянули в самых эпических сценах, а подол платья задирали теми же нитками ровно до того места, где уже достаточно обзора стройных ног, но еще не заметен переход в пошлость – что угодно для красоты спонтанного момента. Однако Славе не понравилось другое:

– Дмитрий Алексеевич, тупые волосы? А то, из чего волосы растут, умное или тоже так себе? Вы ведь помните, что говорите о моей девушке?

Тот отмахнулся – он ненавидел всех наших соперников, и только нас готов был круглосуточно нянчить и поздравительно щипать за щечки. Менеджер сразу переключился на главное:

– С чего будем начинать ваш обычный день, звездулечки мои? С пробежки по песчаному берегу или плавания под лучами восходящего солнца?

– Вы ведь запретили нам купаться, – напомнила я.

– Да, но зрители об этом знать не должны. Один раз можно!

Я припомнила:

– Я плаваю только по‑собачьи кое‑как. В Москве всю жизнь жила, а дачи у нас не было. На море пару раз ездили, но это давно было… Может, порепетируем?

– Чтобы ты до вторника на солнце обгорела? – рыкнул на меня менеджер. – Так, что еще можно сделать? Чем вы завтракаете, какие сувенирные лавки предпочитаете – это я продумаю. Надо побольше спорта – сейчас везде впихивают воспитательный элемент. Вячеслав Сергеевич, раздевайся, показывай свое хозяйство.

– Обязательно, – ответил тот, не шелохнувшись. – После того как вы уйдете. Мы со Светой именно так и коротаем ночи – рассматриваем мое хозяйство.

– Да я не о том – торс покажи! Надо сразу оценить: мы спорт декларируем на личном примере или показываем, как не надо жить.