Абсолютно неправильные люди. Дорога из вечной зимы
Вяземский досадливо нахмурился. – Ты, право же, исключительно недогадлив! Я даю тебе повод отдохнуть, а ты делаешь вид, что тебя это не интересует? – сухо процедил он.
– Отдохнуть? От чего?
– Насколько я понимаю, твоя жена сейчас ждёт ребёнка… – академик глубокомысленно помолчал, а потом, не слыша никакой реакции внука, поторопил его: – Насколько я знаю мужчин, только законченные подкаблучники не захотят немного развеяться в такой ситуации.
– А ты от бабули тоже развеивался? – парировал Сергей. – По‑моему нет! Значит, я хоть что‑то от тебя унаследовал! Всё, дед, я не приеду, давай вернёмся к началу нашего разговора и не будем тратить наше время! Пока!
Игорь Вадимович только хмыкнул, услышав короткие гудки. Против воли он ощутил, что его досада подавляется неким уважением, что ли… Слабым уважением к строптивому внуку. Впрочем, признанным неуместным и напрочь изгнанным из сознания.
– Мальчишка… – академик не мог допустить, чтобы последнее слово было не за ним. – Ладно, не важно! Главное – Максим! Его‑то я точно заловлю!
Максим провёл расчудесный вечер с Милой и друзьями – Милиной подругой Настей, её мужем Игорем, которые жили в соседней квартире, и братом Игоря Иваном. Каждый вечер в подобной компании просто был обречён на полный успех и удачу – вместе с Игорем, а точнее на нём, прибывал в гости какаду Гаврила и тут же становился звездой и примой их ужина и общения.
– Гаврюш, ты, может, на стул пересядешь, какаду посреди стола – дурной тон! – укорял своего любимца Игорь, а тот традиционно не соглашался.
– Карррык, карррык брррро! – вопил Гаврила, раскрывая крылья и топоча по столу, пока Мила не выдавала ему очередной карандаш и не пересаживала на спинку стула – грызть и ломать карандаши он просто обожал и мог заниматься этим вечно.
– Специально приобретаем самые дешёвые цветные карандаши для пoдкyпa Гаврюши, – улыбалась она Ивану, как новичку в их сборищах. – Иначе будет солировать и поговорить нипочём не даст.
Именно Иван и вызвался подвезти Макса на вокзал.
– Не парься ты! Мне всё равно по дороге, – отмахнулся Иван от предложения не беспокоиться. – Давно хотел в Питер наведаться… Как‑нибудь смотаюсь, наверное. Да… кстати, ты с Ульяной хорошо знаком? Помнишь, была у вас с Милой на свадьбе такая девушка?
– Знаком более‑менее… – Макс покосился на профиль попутчика. Про брата и его отношения с Улей рассказывать не хотелось, поэтому он увильнул от ответа. – Если она тебе так запомнилась, может тебе телефон её дать?
– А знаешь, давай! – вдруг решился Иван. – Красивая девушка, а самое главное – сердце на месте! Это же надо, подобрать на свадьбе кота, в шубу его укутать… – он всё прекрасно видел, ещё хотел подойти, предложить помощь, но она быстро уехала.
Макс сел в поезд с ощущением того, что вечер прожит точно не зря, Иван, проводивший его до перрона, с тем же ощущением поехал дальше – домой, и ни один из них не знал, что только что они стали причиной целой цепи неожиданных событий.
***
Иван, сколько себя помнил, мечтал о собаке! Причём, не о какой‑то, а о большой! БОЛЬШОЙ собаке! Правда, в детстве привести такую домой можно было и не мечтать – мама бы нипочём не позволила. А уж после того, как она избавилась от безобидного маленького Ванькиного хомяка, он понял, что это просто опасно! Так ведь и от щенка может остаться только воспоминание и ужас, что его попросту выкинули и ушли не оглядываясь.
Зато, когда он приезжал в деревню к бабушке – папиной маме, все окрестные псы, не сидящие на привязи, были его спутниками и дружной толпой ждали у калитки, когда же он проснётся и выйдет погулять с ними!
– Вырасту и заведу себе собаку! – мечтал маленький Ванька. Ему тогда казалось, что это совершенно просто! Вот ты ррраз, и вырос, а потом сразу же бежишь выбирать себе щенка.
– Угу… Вырос, а квартиры своей нет… Снимать? А кто меня пустит с собакой на съём, к тому же, если я сейчас уйду, мама отца просто прикончит! – соображал Ваня, абсолютно верно оценивая матушкину энергию, которая не тратилась на работу, зато щедро изливалась на младшего сына – любимчика – сыночечка Игогошеньку и воспитание мужа. Игогошеньку от удушающих последствий матушкиной любви следовало спасать, чем Иван с отцом и занимались, потихоньку выстраивая план по выводу парня в режим нормального существования.
Конец ознакомительного фрагмента