Баловень – 2

Закончив с воспоминаниями, хозяин оглядел гостей. Он был несколько смущён поведением американца, выделявшегося высоким ростом, светлой кожей и мощными плечами. Вопреки предупреждениям эмиссара и сведущих людей, чужеземец вел себя довольно скромно и в тоже время с достоинством. Кабир вдруг поймал себя на мысли, что испытывает невольную симпатию к этому весьма молодому человеку. Остановив свой взгляд на Джалалудине, хозяин заговорил. Негромко и неспешно, как и полагается вождю:

– Мы искренне рады видеть вас в нашем доме. Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Гость является проводником в Райские сады». И несмотря на скудость наших полей, вызванную засухой, мы постарались подготовить достойную встречу. – Хозяин намеренно пренебрёг обычаем и упомянул про неурожай. Ему хотелось дать понять надменному боевику, что не собирается забывать про обещанное вознаграждение. Заметив насмешку в глазах полевого командира, продолжил, сделав вид, что не понял безмолвной, но язвительной иронии. – Я вижу, что вы, многоуважаемый Джалалудин, не привели с собой переводчика. Может мне стоит позвать своего? Чтобы наш заокеанский гость не чувствовал себя немым и глухим?

В разговор внезапно вмешался американец. Бросив, скорее предупреждающий, а не вопрошающий взгляд на смутившегося боевика, начал чуть нараспев:

– Не беспокойтесь, многоуважаемый Кабир! Я знаю благородный язык вашего народа и с удовольствием общаюсь на нём. Прошу простить, если нарушил обычай. Поверьте, я сделал это без злого умысла и только лишь для того, чтобы избежать кривотолков и недоверия.

Увидев мимолётное замешательство Джалалудина, старейшина с трудом сдержал удовлетворённую улыбку. Благосклонно кивнув чужестранцу, ответил подчёркнуто дружелюбно:

– Вам не стоит извиняться, уважаемый…, – Кабир умолк, как бы разрешая гостю представиться самостоятельно.

– Зовите меня «Алжирец». Я журналист, но в силу известных вам обстоятельств, моя миссия является нежелательной для Советов. Я намерен давать правдивую информацию о борьбе афганцев за свободу и независимость. И только поэтому вынужден пользоваться псевдонимами.

Старейшина слегка прикрыл веки в знак понимания. Выдержав короткую паузу, вежливо спросил:

– Какая нужда привела вас, уважаемый Алжирец, в наши земли? Мы готовы оказать вам любую помощь и поддержку. Не стану скрывать, ваша миссия полна опасностей и лишений. Мы готовы выслушать.

Американец благодарно улыбнулся и, расстегнув брезентовую сумку, извлёк из него небольшой кожаный кейс на молнии. Положив пухлый баульчик на ковёр, взглянул на вождя:

– Это документы пленных шурави, которые находятся на вашем попечении, уважаемый Кабир. Мне их передал господин Джалалудин, предварительно заручившись согласием высокочтимого Доктора. Я хочу взять интервью у ваших, так сказать, непрошенных гостей. Особенно меня интересуют два человека. Когда вы позволите мне встретиться с ними?

Хозяин не сдержал улыбки. Ему понравилось, что Алжирец, пусть и бесцеремонно, отвёл высокомерному полевому командиру незавидную роль безмолвного свидетеля. Он даже не счёл нужным сообщить иностранцу, что пленники являются собственностью Джалалудина. Бросив мимолётный взгляд на кейс с документами, ответил, быть может, с некоторой поспешностью:

– Завтра эти люди будут в полном вашем распоряжении, уважаемый Алжирец. Сегодня им предстоит сделать нелёгкий выбор между светом и мраком невежества и безбожия. Те, кто примет правильное решение, будут готовы ответить на все ваши вопросы. Мы искренне заинтересованы в правдивом освещении событий в нашей многострадальной стране. – Оглядев дастархан с яствами, гостеприимно развёл руками. – А теперь, дорогие гости, угощайтесь. Вам надо набираться сил после долгой дороги. Начнём же трапезу с именем Аллаха!

Внезапно где‑то невдалеке раздалась длинная автоматная очередь. Мужчины одновременно взглянули на хозяина…

***

Фрол, усмехнувшись, прокомментировал:

– Тоже мне, танцор нашёлся…

Договорить он не успел. Снаружи раздались шаги, а затем негромко звякнула щеколда и на пороге появился Таджик. Опасливо оглядев лежащих на циновках парней, он зачем‑то неуклюже поклонился и лишь за тем поставил на пол глиняную миску с кусками лепёшки. Рыжий громко хохотнул:

– Ты где так классно кланяться научился? В школе прапорщиков, что ли? Я слыхал, что там другому учили. – Приподнявшись на локтях, ехидно добавил. – Гляди‑ка Пехота! Нашего старшого в бабайскую одёжу нарядили. Теперь он точно… Вылитый басмач!

Тот, пропустив мимо ушей колкость Фролова, наклонился к Коробову:

– Слышь, Паха? Мне вчера Мамун шепнул, что сегодня мулла сюда приедет. В ислам записывать нас будут.

Пашка жестом остановив готового снова взбрыкнуть разведчика, сразу перешёл к делу:

– Не торопись, Тадж. У нас вопросы к тебе есть. Как‑никак ты у нас единственный источник.

– Какие? Только давай быстрее.

– Сколько человек в охране сегодня?

Прапорщик с неохотой на лице опустился на корточки:

– Восемь. Вместе с начальником охраны. – Немного помолчав, добавил для солидности. – Его Парвизом зовут.

– Чем вооружены?

Таджик огрызнулся:

– Я что, на допросе? Ты сам не видел?

Фрол не выдержал:

– Отвечай, сука, когда тебя спрашивают! – От напряжения и гнева его голос сорвался на визг. Спохватившись, рыжий перешёл на шёпот. – Урою, падла!

Почти щенячий взвизг Фролова не напугал, а лишь прибавил прапорщику смелости. Поднявшись в полный рост, он с ненавистью взглянул на парня:

– А ты меня не «сучь», сявка писклявая. Сам ты падла! – Сплюнув и демонстративно растерев плевок резиновой подошвой, перевёл взгляд на Коробова. – Бежать решили? Не советую. До полуденного намаза сюда приедет Заки. Муллу контролировать будет. С ним не меньше четырёх человек… Машин во дворе пока нет. У домика охраны мопед Парвиза стоит. Заки на джипе ездит, а охрана на пикапе. Не обижайся, сержант, но я не с вами. Я жить хочу. Ну… Я пошёл? Минут через десять ведро воды принесу. Умойтесь. Не пейте только. Хотя и без моего совета не получится. Водичка из «солёного» колодца.

Пашку вдруг осенило. Он даже придержал Таджика за подол длинной рубахи:

– Постой, тёзка! А разве здесь два колодца? Я только один видел.

Тот развернулся и резким движением вырвал подол из пашкиных пальцев:

– Чего тебе ещё надо? Два, конечно. У хозяйского дома колодец с пресной водой. Её сейчас там мало. Едва на питьё и готовку хватает. А за вашей хибарой второй. Он с солёной водой. Пить её невозможно, но для умывания сойдёт. В нём цельная река текёт. Течение сильное. Сам видел, когда набирал.

Не поднимая глаз на парней, Таджик поправил одежду и молча вышел из каморки.