Бела + Макс. Новогодний роман
Шарику сад понравился, мне – тоже. Здесь спокойно можно было отрабатывать команду «фас». Случайных прохожих нет, никого до смерти мы не напугаем. Это подтвердил и солдатик‑кинолог, обещавший мне прислать фигуранта в ватном костюме опасного неприятеля. А пока его нет, я мог показывать рукой в направлении (предполагаемого) врага своей собаке и кричать «фас». Шарик срывался с места, пересекал сад и, не обнаруживая, кого следовало порвать как грелку, прыгал с лаем на забор. Потом он галопом возвращался назад и получал кусочек сырого мяса.
Как‑то за завтраком мама сказала, что у неё сегодня крайне хлопотливый день – она будет заселять гостиницу № 25, поэтому я ни в коем случае не должен там появляться ни сегодня, ни завтра, а может, и неделю.
– Gut[1]? – спросила она, поставив на стол яичницу, приготовленную на маленькой чугунной сковородке.
– Dobrze[2], – ответил я, не придав услышанному особого значения. – Sehr gut.
И, конечно, в одно моё ухо влетело, в другое – вылетело: я начисто забыл об утреннем предупреждении, когда после уроков в школе, как обычно, отправился в гостиницу № 25. Привычка – вторая натура!
Шарик носился из конца в конец яблоневого сада, отрабатывая лакомство, когда металлическая дверь открылась и я увидел входящую в ворота группу генералов, во главе которой был невысокого роста маршал. Это был Г. К. Жуков (о чём я узнал позже).
Мать, выглянув из‑за его спины, погрозила мне крепко сжатым кулачком.
Мой «немец» рванул в сторону непрошеных гостей. Гости застыли на месте как вкопанные. Я отдал команду:
– Ко мне!
Шарик на полпути смешно затормозил, как в мультиках, и со всех ног понёсся назад, чтобы получить причитающееся ему мясцо за примерную службу. Лакомство он тут же проглотил не жуя и сел у левой моей ноги, готовый выполнить следующую команду.
В шоке были все присутствующие, кроме маршала. Он отделился от сопровождающей его группы и пошёл навстречу мне. Следом за ним двинулся командующий СГВ генерал‑полковник Танкаев, друживший со мной, как с признанным Вождём краснокожих Квадрата и прекрасно знающий Шарика. (Позже я узнал, что говорил о Магомеде Танкаеве – фронтовике, орденоносце – Расул Гамзатов: «Он никогда не улыбался, чтобы кому‑то понравиться, никому не поклонялся. Поклонялся перед Родиной… Он с солдатами – солдат. С генералами – генерал». В Легнице я знал только, что Танкаев – в дружеских отношениях с Жуковым, ещё с войны.)
– Георгий Константинович, это – наши люди, – ровным голосом, с едва заметными нотками иронии, проговорил командующий СГВ. – Ситуация штатная, всё под контролем.
– Вижу, что под контролем, – ответил маршал. – А какие оценки у «наших людей» в школе?
Я сомневался: надо ли мне отвечать?
– Не очень, – произнесла осторожно мать. – По поведению – твёрдая «двойка».
– То, что твёрдая, – это не плохо. Это больше, чем хорошо. А по предметам?
– Оценки отличные. «Четвёрок» нет. Пока нет.
– «Наши люди», – улыбнулся маршал. – Перед сном врач прописал мне прогулки. Приходите вечером – будем гулять вместе. Хочу познакомиться ближе с Шариком и с его хозяином‑двоечником.
Последовала пауза – конфузная, зловещая. Я не знал: надо ли мне отвечать или лучше – промолчать? Мать опять погрозила мне кулачком.
– Конечно, товарищ маршал, – ответила она за меня, – конечно.
– Вот и договорились.
Дома я получил хорошую взбучку за то, что уже натворил (и авансом за то, что натворю в Будущем), и приказ: в 19:00 быть как штык в саду гостиницы № 25.
Неделю я гулял вечерами по яблоневому саду вместе с маршалом.
Его действительно (не ради красного словца) интересовало, как мне удалось вырастить такую идеальную, крепкую собаку. Я ответил, что всё дело в питании.
В памяти были свежи книжки, прочитанные на эту тему. Животных надо кормить сырым мясом, сырыми овощами и кашами (лучше перловкой), которые не следует переваривать. «А человека?» – спросил он. «Тем же, – ответил я, – за исключением мяса». – «А белок?» – спросил он. «Белок – это аминокислоты, – ответил я, – питаясь мясом, человек нагружает свой организм, затрачивая колоссальное количество энергии для расщепления его на аминокислоты. Аминокислоты содержатся в достаточном количестве в зерновых, в овощах, в зелени. Зачем делать лишние усилия, поглощая котлеты и колбасы, как большинство живущих на земле, когда те же самые полезности можно получить из других продуктов?» Георгий Константинович согласился: незачем.
И, конечно, я не упустил возможности блеснуть эрудицией, рассказав (из тех же книжек) про Отто Варбурга, немецкого биохимика и физиолога. Про физику и математику (самое яркое и значительное, что знал) тоже не поленился поразглагольствовать. А на закуску перечислил имена философов, учёных, писателей, спортсменов, которые были чистыми вегетарианцами.
– И хулиганами? – спросил маршал.
(Позже мама мне сказала, что у Георгия Константиновича была последняя стадия сахарного диабета. Отсюда его интерес к проблеме питания.)
В ответ на мои откровения Жуков поделился своими откровениями: о Сталине, которого Хрущёв смешал с грязью; о том, что армию сегодня превращают в бардак; о том, что для фронтовиков война не закончилась в 1945 году – война продолжается.
– Как это понять? – спросил я. – Если война продолжается – где враги, атаки, взрывы?
– Подрастёшь – поймёшь, о чём я говорю, – сказал он. – Для этого не надо иметь сто пядей во лбу.
Да, так оно и случилось: я подрос и понял, о чём говорил маршал Победы. Сто пядей во лбу, действительно, не понадобились. И стали видны и «враги», и «атаки», и «взрывы».
Это коротко‑коротко о том, что я изложил в своих отчётах для «Боевого Знамени».
А вероятно, что‑то важное и упустил.
– Как песок сквозь пальцы? – спросила Бела. – Почему ты раньше об этом ничего не рассказывал?
– Не знаю. Возможно, считал это не столь интересным.
– Так тебя напечатали?
Через неделю я пришёл в редакцию узнать, как обстоят дела с моим рассказом о Ярузельском.
Звягинцев, стараясь выглядеть строго и невозмутимо, сообщил, что с ним познакомился не только он один.
[1] Хорошо (нем.).
[2] Хорошо (польск.).
