Бела + Макс. Новогодний роман
Ко мне прикрепили инструктора из райкома, чтобы побыстрее всё оформить. Всё оформили. Через неделю собрание в первичке, где меня и примут кандидатом. Приходит, запыхавшись, этот инструктор: где фото на партбилет, ещё не сделал?
– Хорошо, – безропотно отвечаю я, – не вопрос, сейчас сделаем.
– Как не вопрос? – возмутился он. – А твоя борода? Растительность на лице надо убрать!
Меня это развеселило: кто установил, что в партбилете должно быть фото только без «растительности»? Он сам? Но вида я не подал, стараясь выглядеть послушным дебилом.
– Хорошо, – сказал я. – Как Маркс с Энгельсом бороды «уберут», так и мы последуем их примеру.
Это была шутка. Хотят без бороды – будет без бороды, не проблема. Но чёрт меня дёрнул продолжать ёрничать:
– Я вот и потомством уже обзавёлся. А наши предки жили как? Родился первенец – уже не прилично мужчине ходить с голым лицом. Нет, не прилично. Это похоже (боюсь произносить вслух!) на стриптиз.
Каламбуры каламбурами, а через неделю я кандидатом не стал. По райкому поползли сплетни, что я – «по‑издевательски!» – подначиваю классиков марксизма‑ленинизма. Первый секретарь райкома дал команду «повременить» с моим вступлением: «отложить на какой‑то срок». Утро вечера мудренее.
«Повременение» затянулось на месяцы. И у меня руки всё не доходили (и не доходили) похлопотать за себя. И не дошли до сих пор. (Не судьба?)
Цэкушник закатился смехом. И точно – без лицемерия.
Свою киношку из Шевченко я назвал «Буря в стакане».
В Алма‑Ате моё начальство уже побывало «на ковре», на самом верху (до ЦК от нашего АСК‑1[1] – двести метров пешком), когда я ещё был в командировке. И получило очередной втык.
«На ковре» у своих боссов побывал и я, по возвращении, когда сдавал уже смонтированный материал. И когда мне было (в категоричной форме) приказано убрать все острые моменты. Убрать все до одного.
«Если это сделать, – подумал я, – останется одна фраза новостной строкой: «В Шевченко состоялись отчёты‑выборы в городской парторганизации»».
На ночь я заказал аппаратную и долго размышлял: перемонтировать, не перемонтировать сделанное?
Инженер видеомонтажа клевал носом у монитора. Потом смотрел видео «Плейбоя» (ночью это можно! никого нет, никто не застукает) и терпеливо ждал, когда я на что‑то решусь.
Потом мы пили кофе, чтобы взбодриться. Потом толковали про возможности 25‑го кадра: фантастика это или реальность? А потом врезали по всей моей киношке микровставки девчонок из «Плейбоя». Засечь их можно было только отсматривая всё на стоп‑кадрах: запрещённый приём? Да, запрещённый. И ещё какой запрещённый, за который можно было вылететь с телевидения с треском и со скандалом!
– Да тебя хоть в пустыню закинь, – смеялся тогда Борька, – а «кинокомедию» на выходе получите!
– А я из пустыни и прибыл, – сказал я.
Утром директор программ, принимая «перемонтаж», осторожно, особенно не педалируя, похвалил:
– Теперь – совсем другое дело.
Вариант с врезками я тут же благополучно размагнитил.
В эфир вышла «Буря в стакане» без глянцевых красавиц.
Бела смешно нахмурилась:
– «Женщина… сладострастие в ответе за всё… за всю свистопляску страстей и вожделений, супружеской неверности, смерти, убийства, войны…»[2] Я же говорила: телевидение без голых баб – это не телевидение! Идеальная математическая формула – под стать еiп+ 1 = 0[3] (как ты сам говорил).
– Значит, тему ТВ закрыли?
– Нет, не закрыли. Коль пошла такая пьянка – режь последний огурец.
– Ты требуешь продолжения банкета?
– Требую!..
Повторенье – мать ученья про таких хитрых существ, какими являются те, кого принято считать слабой половинкой живущих на Земле: «Мужчина, если бы и смог понять, что думает женщина (в данном случае – мать моих детей), он всё равно не поверил бы в то, что она думает».
Это следует отнести к части наблюдений Наблюдателя (то есть меня) с высоты прожитых им 38 лет.
На самых высоких партийных верхах требовали от ТВ новых подходов и новых форм. Требовали большей аналитичности и оригинальности. Они их получали. Получали сполна.
Что делал я? Я экспериментировал в части постановки темы, в части сценариев и режиссуры, в части съёмок и монтажа, в части формирования команды, работающей над программой, в части оплаты её труда. Может, поэтому на планёрках и летучках телевизионная братия меня «любила», с подобострастием жала руку, поздравляя с очередным успехом? (Пёс его знает: тайна, покрытая «мраком».)
[1] Аппаратно‑студийный комплекс.
[2] Герман Гессе.
[3] Знаменитая формула Эйлера.
Конец ознакомительного фрагмента
