Бетонная Луна. Вселенная Единения. Том 1
Отодвинув крышку люка в полу, можно было увидеть довольно глубокое подвальное помещение, куда вела полукругом длинная металлическая лестница. Тут царила абсолютная темнота, но если включить свет, то можно было увидеть несколько коротких рядов полок с коллекцией вин, которые долгие годы собирал отец и его предки. Здесь даже имелись очень дорогие экземпляры многолетней выдержки. Тут же я хранил свой спортивный инвентарь. Почти у основания лестницы в бетонную стену была встроена старая печь с отдельной трубой, необходимая, наверное, для отопления подвала в зимний период. Не помню, чтобы мы ей когда‑то пользовались.
Еще тут была толстая дверь в подземный бункер – его построили в начале Второй мировой войны. Увы, я не знал комбинации для вскрытия двери; не уверен, знал ли ее отец. В любом случае, он унес эту информацию с собой.
Пол был сделан из брусчатки, но возле входа в бункер имелся небольшой «островок» из слегка пожелтевшего со временем кафеля.
Лестница, ведущая на второй этаж особняка, приводила нас в длинный светлый коридор с невысоким заборчиком над открытым пространством первого этажа. Здесь находилась большая ванная комната с джакузи и кабинет, копирующий мое рабочее место в полицейском участке. На стенах были прикреплены фотографии преступников и подозреваемых, различные газетные вырезки нераскрытых преступлений и так далее. Также на этом этаже находились две спальни и длинный балкон с видом на задний двор и уходящий вдаль лес.
Особняк был построен давно, несколько поколений назад, еще до основания Розенберга. Что примечательно, здесь находилось много потайных мест. Например, люк в подвал можно было заметить, только если очень хорошо приглядеться, потому что его крышка полностью сливалась с текстурой пола. А еще вход в подвал всегда был прикрыт ковровой дорожкой.
Но не это оказалось самым интересным. Однажды я обнаружил в своем кабинете комнату… Обнаружил абсолютно случайно: протирая раму огромного зеркала, я нащупал на ней какую‑то выпуклость. Тогда я подумал, что неумелый мастер капнул туда клеем или испортил раму штукатуркой, и попытался отодрать выпуклость ногтями. И вдруг зеркало начало двигаться – оно открылось мне как дверь! Внимательно осмотрев раму, я нашел там маленький рычажок, который, очевидно, и нащупал во время уборки.
Моему взгляду открылась совсем маленькая комнатка, причем совершенно пустая. На тот момент у меня не было никаких идей, что с ней делать. Отец никогда не рассказывал об этой комнате, и я даже поначалу думал, что он и сам не знал о ней…
На третьем этаже находился кабинет отца, родительская спальня, детская, еще одна гостиная и ванная комната. Здесь так же, как и на втором этаже, тянулся огромный балкон: взору открывался чудесный вид на город, прекрасное небо, реку и горы вдалеке.
В кабинете отца имелась и вторая потайная комната. И она так же была спрятана за массивным зеркалом. Только, в отличие от первой потайной комнаты, эта не была пустой: на полках и настенных крепежах находилось различное оружие и боеприпасы – автоматы, пистолеты, гранаты, а также экипировка, вплоть до перчаток для карабканья по деревьям, пары бронежилетов, армированных рукавов и креплений для фонарика… На одной из полок в стопку были сложены фальшивые автомобильные номера. Наверняка все это принадлежало отцу, но до сих пор я почему‑то сомневался, что оно имело какое‑то отношение к его профессии. Я долго думал, стоит ли спрашивать у Энгеля о происхождении этого оружия, но все же не стал – не хотел раскрывать сам факт находки. Меня очень долго терзало любопытство, но со временем, оно только угасало.
В коридоре третьего этажа с потолка свисала веревка, потянув за которую можно было выдвинуть складную лестницу на чердак. Там я складировал всякий хлам – то, что жалко выкидывать. Наш дворецкий говорил мне: «если чем‑либо не пользуешься полгода – эта вещь тебе не нужна и от нее можно избавиться».
Я уселся на лавочку на балконе и с кружкой кофе встретил рассвет. Организму дико хотелось спать, но я был в сильном эмоциональном напряжении после работы и знал, что уснуть все равно не смогу.
Внутренний диалог прервал зазвонивший телефон. Я достал его из кармана брюк; на экране было написано «Ральф Шнайдер».
Ральф – высокий худощавый кареглазый парень двадцати семи лет. Это мой старый добрый друг. Когда‑то мы вместе учились, но потом полицейская академия ему наскучила, и он бросил учебу.
Сейчас Ральф – рок‑музыкант, играет на гитаре, занимается вокалом. Чтобы соответствовать имиджу, он отпустил маленькую черную бородку, выкрасил волосы в черный с красными прядями и проколол нижнюю губу. А в ушах у него вообще живого места не осталось.
У него была страсть к дорогим рубашкам с галстуками и черным джинсам в обтяжку. Когда он бросил академию, то улетел в Пенсильванию, чтобы профессионально заниматься музыкой, а еще поступил на заочное отделение факультета политологии. Мы остались хорошими приятелями, продолжая общаться по возможности. Иногда он возвращался в Розенберг, правда, происходило это все реже и реже.
– Да, Ральфи! Слушаю тебя, – обрадовавшись, ответил я на звонок.
– Привет! Черт, Клос, как давно я тебя не слышал! – сказал мне друг.
– Как у тебя дела?
– Как всегда – отлично, пою с группой в барах. А у тебя? – поинтересовался он.
– Тоже ничего, – помедлив, ответил я. – Весь в работе. Все как всегда. Ты, кстати, в Германию не собираешься?
– Нет. Пока не планирую, – огорчил он меня. – Ты ведь там еще не женился?
– Нет, конечно, ты бы узнал об этом заранее, Ральфи.
– Это даже радует, потому что рановато в нашем возрасте жениться! С Лис у вас все хорошо, надеюсь?
– Да, все в порядке. О свадьбе думаем, но пока больше думаю я, как ни странно…
– Понимаю, но все равно считаю, что о семье думать еще рано! Вот! Вам бы просто вместе пожить для начала.
В ответ я только вздохнул.
– А ты нашел себе новую девушку?
– Конечно, тут с этим проблем нет! Город у нас большой, выбор всегда есть… Ладно, Клос, не буду отнимать у тебя время.
– Глупости не говори! Мы еще созвонимся! Пока!
– Счастливо! Был рад тебя услышать.
Еще с минуту я смотрел на небо, погрузившись в мысли. Затем отправился спать. Обещая чудесный день, взошло осеннее нежное солнышко.
***
Проснулся где‑то только в третьем часу дня. На подоконнике, в ожидании первого приема пищи сидела моя недовольная кошка Викки. Почти на автомате приготовил себе яичницу, налил в кружку чай из суданской розы. Систематическая работа по ночам сильно сказывалась на образе жизни, а, следовательно, и на самочувствии. Пожалуй, единственное, что меня пока удерживало в полиции – достойная зарплата и множество социальных гарантий.
