Бетонная Луна. Вселенная Единения. Том 1
– Да просто хотел зайти на кофе, Клос, – напросился комиссар.
– Хорошо, герр Энгель. Заходите через полчаса, – предложил я и, попрощавшись с друзьями, пошел домой.
Только сейчас я заметил, что с каждым вечером все раньше и раньше начинает темнеть…
III
Сон
Я вернулся домой.
Мой гигантский трехэтажный особняк. Настолько же большой, насколько бесполезный и пустой.
Я уже давно прокручивал в мыслях планы о том, чтобы поскорее продать его и съехать отсюда на квартиру в Розенберг, но… не мог этого сделать. Это ведь был мой дом – все, что осталось от нашей семьи. Все это пространство – огромные комнаты, этажи, коридоры, по которым слоняешься, не находя места, и понимаешь, что в одиночестве тут потихоньку сходишь с ума, сам того не замечая. Медленно, изо дня в день…
Когда‑то дом был полон жизни. Отблески счастливого прошлого порой стоят перед глазами, и тогда ты погружаешься с головой в воспоминания. А порой бежишь от них. Я всегда удивлялся людям, которым было неизвестно это чувство, когда и музыку слушать уже не можешь, потому что почти каждый отдельный звук или слово связаны с прошлым, с воспоминаниями. Но и в тишине сидеть невозможно – стены давить начинают. В такие моменты я ощущал желание куда‑нибудь уехать – туда, где были люди, движение, жизнь. И возвращаться – только чтобы покормить Викки и лечь спать.
Особняк всегда был гордостью каждого члена нашей семьи. Кроме меня. Хотя и закрадывались мысли, что, возможно, когда‑нибудь я все же создам семью и стану продолжателем рода Хайнеманнов. Вот тогда этот набор стройматериалов, наверное, станет мне дорог и приобретет какой‑то новый, не так сильно связанный с прошлым, смысл… если до этого я отсюда не уеду.
Я зашел на кухню, включил чайник в ожидании герра Беккера. Посмотрел на часы, выполненные в форме деревянной совы: ее глаза ходили из стороны в сторону в такт маятнику. До поездки на работу оставалось еще много свободного времени.
Захотелось услышать голос любимой. Я взял телефон и выбрал ее имя в списке контактов.
– Приветик, Клос! – я улыбнулся, когда она ответила.
– Привет, Лис. Чем занимаешься? – спросил я, упав на диван в гостиной.
– Крашу маме волосы. А ты?
– Жду Энгеля, мы сегодня вместе едем на работу.
– Ясненько, – сказала Лис. Слышно ее было нечетко: наверное, придерживала плечом трубку. Или включила громкую связь.
– Увидимся на выходных?
– Конечно. Только завтра я сначала к сестре заеду. А потом обязательно увидимся. Договорились?
Отсрочка. Самая надежная форма отказа.
– Отлично, Лис, – тихо шепнул я в трубку.
– Скучаю…
– Как твое здоровье?
– Неплохо. Немного болит голова…
Лис часто жаловалась на головные боли.
– Что‑то случилось?
– Не волнуйся, это давление. Погода, наверное, меняется.
– Таблетку какую‑нибудь выпила?
– Я кофе выпила. Давление ведь упало. Напиши мне, как приедешь на работу.
– Хорошо, дорогая.
Я сбросил вызов и включил телевизор. Просмотрел пару сюжетов новостей, пошел на кухню и наконец услышал звонок в дверь. На пороге стоял герр Энгель. У него был очень печальный и потрепанный вид.
– Что‑то случилось, комиссар? – спросил я у него.
– Да, Клос. Я устал, и у меня ужасно ноет спина, – он неискренне улыбнулся и зашел внутрь.
– Проходите в гостиную, – пригласил я его. – Кофе, герр Энгель?
– Давай, наливай, не откажусь! – кивнул он, снимая куртку.
Я пошел на кухню и приготовил нам кофе. Ветер гонял траву за окном, качались ветки деревьев, а на небе собирались тучи.
– Как дела у Мелани? – спросил я, неся две полных чашки в руках.
– Скучает по тебе. Уже второй месяц в школе работает. Почему ты перестал заходить в гости? – комиссар сделал глоток кофе, позволив мне ответить.
– Не знаю. Надо зайти, наверное.
Я почесал затылок и тоже принялся за кофе. Энгель сел на диван поудобнее. С минуту мы сидели в тишине, только маятник часов на кухне издавал какой‑то звук.
– Эх, помню, мы сидели на этом диване с твоим отцом, Клос, – предался воспоминаниям Энгель. – Кажется, что это было вчера… Мы каждый выходной пили здесь пиво, смотря телевизор. Было же время!
Я печально посмотрел в пол и невольно погрузился в архивы памяти – эти двадцать семь шкафов с папками. По каждому шкафу на один чертов год жизни. Я структурировал свою память еще в школьные годы, увлекшись книгами по психологии. Сначала вел что‑то типа дневника: в конце каждого месяца описывал события, произошедшие в моей жизни, и сохранял их в виде текстовых документов на компьютере. Но со временем научился обходиться и без них. Занятия психологией также помогли корректировать воспоминания: я мог делать отдельные из них более яркими, либо же наоборот гасить эмоциональный окрас.
Энгель смотрел на меня так, как будто перед ним сидел вовсе не я, а Тилль. Возможно, он видел во мне частичку отца. И надеялся, что я вырасту таким же, как папа. Более того, Энгель делал меня таким – копией своего друга… Я же не сопротивлялся.
Прогоняя печальные мысли, я достал из холодильника две бутылки пива и предложил комиссару выпить.
– Может, лучше..?
– Перед работой, Клос? Да ты с ума сошел! Черт бы тебя подрал, ладно, давай ее сюда.
Убрав в сторону недопитый кофе, мы выпили по пиву, обсуждая работу.
– Что это ты мне все про продажных полицейских, Клос? – возмутился Энгель.
– А что, не так? – спросил я. – Неужели ничего нельзя сделать? Неужели вы не можете никак повлиять на это?! Вы же комиссар.
