Бетонная Луна. Вселенная Единения. Том 1
– Корбл. Его убили. Тело обнаружили полчаса назад. Вон та девушка возвращалась домой из магазина и увидела силуэт человека, лежащего на асфальте. Он не двигался, она подошла проверить пульс. Увидев кровь, тут же позвонила в участок. У Корбла три ножевых ранения, раны глубокие, задеты жизненно важные органы. Он был в розыске, насколько ты помнишь. Кажется, его просто устранили…
Хайнц посмотрел на небо, затем поднял указательный палец вверх и произнес:
– Улики!
Я внимательно посмотрел на него. Хайнц полез в машину и достал оттуда окровавленный нож в пакете.
– Нож! – гордо сказал мой друг.
– Нож? – непонимающе переспросил я.
– Нож.
– Они с нами что, играют?
– Не знаю! Осталось снять отпечатки!
– Думаешь, они там будут?
– Конечно, нет, – пожал плечами напарник. – Но проверить‑то надо.
Незнакомые мне районные полицейские прошли в подъезд – опрашивать жильцов. Я внимательно осмотрел все вокруг: мертвое тело бывшего детектива Корбла лежало на сыром асфальте. Как его убили? Что здесь происходило? Мы с Хайнцем принялись составлять картину преступления.
***
Корбл возвращался домой. Высокий и худощавый, он был закутан в свой серый плащ. Лицо почти полностью скрывал шарф; торчал лишь длинный, словно вороний клюв, нос.
Корбл торопился – он почти бежал. Посмотрев по сторонам, остановился, глубоко вдохнул. Подъезд был уже близко… Черная тень мелькнула справа, возле машины; Корбл, задыхаясь, со всех ног побежал вперед.
Тень настигла его на половине пути: черноту ночного неба разбавила красная кровь. Несколько ударов ножом пронзили тело продажного полицейского – он даже не успел закричать. Тень бросила нож рядом и скрылась за домом, в то время как Корбл упал на асфальт и вскоре скончался.
***
Приехали медики: они погрузили тело на носилки и повезли его в бюро судебно‑медицинской экспертизы.
– Ну и работенку нам кто‑то подкинул…
– Точно! Ладно, не впервой…
Мы с Хайнцем сели в машину и молча поехали в участок. Там нас встретили Мориц, Ханк и Энгель.
– Давай сюда папку, – с порога сказал Энгель.
Я молча протянул ее ему в руки и уселся на свое рабочее место. Энгель сел за стол Хайнца и принялся листать дело Райнхольда, а я начал оформлять новое дело под названием «Корбл Гросс». Хайнц пошел в лабораторию – снять отпечатки с ножа. Мориц с кем‑то ругался по телефону, затем кинул телефон на кресло.
– Черт возьми, не дадут кофе допить. Давай, Ханк, одевайся! Выезжаем в доки. Там рыбаки выловили труп женщины.
Ханк без эмоций закрыл игру «шахматы» на своем компьютере и пошел к шкафу с верхней одеждой.
Энгель затушил сигарету в пепельнице.
– Черт знает что, – сказал я вслед удаляющимся силуэтам Ханка и Морица.
– М‑м‑м? – промычал Энгель. – Ты почему стал так много ругаться, Клос?
– Я не могу больше на это смотреть!
– Я тебя понимаю, Клос! Но ты ничего с этим не поделаешь. Мы уже обсуждали это.
– Они не боятся ни тюрьмы, ни суда, ни полиции, ни самого Дьявола! Для них правосудия просто не существует! Нужны иные меры…
– Например? – коротко и с какой‑то издевкой произнес комиссар.
– Смертная казнь, – на полном серьезе ответил я.
Энгель достал из ящика сигару и закурил.
Я продолжил:
– Даже Библия упоминает о смертной казни! Она допускает лишение жизни человека через побиение камнями, повешение и сожжение. Их всех надо убивать, Энгель! Это единственный путь очистить общество. А страх станет сдерживающим фактором. Почему среднестатистический человек не крадет телефон с витрины магазина? Что говорит в нем? Мораль? Воспитание? Кара. Потому что есть камеры, которые следят, и закон, который накажет. Страх неотвратимости наказания. Уберите наблюдение и наказание, и мы утонем в преступлениях!
– Клос, а ты знаешь, для чего на самом деле была нужна смертная казнь?
– М?
– С древних времен в крови общества играет жажда публичных жертвоприношений. Все эти охоты на ведьм и их сжигание, казни за особо тяжкие преступления, гладиаторские бои… Люди хотят видеть подобные зрелища!
Комиссар сделал длинную паузу, затем продолжил:
– Если ты идешь по улице и видишь пожар, наблюдаешь, как пожарные забираются в горящее здание, ты, вместе с остальными зеваками непременно будешь ожидать чьей‑нибудь смерти, я в этом убежден. И не надо спорить, вы хлопаете спасателям‑пожарным, а сами в глубине души жалеете, что ничего страшного не случилось! Каждый человек таков – в глубине своей души! На автогонках с замиранием сердца зритель ждет, когда кто‑нибудь разобьется! Толпа – вся трибуна ждет, ради этого туда и ходит! Каждый человек! Каждый! Хлеба и зрелищ! Даже если он никому в этом не признается. Даже если он себе в этом не признается.
– Но…
– Нет, Клос! Смертные казни – плохое решение! Это лишь породит новые проблемы.
– Герр Энгель…
– Да не перебивай ты! – прикрикнул на меня комиссар. – Дай мне договорить!
Я притих.
– Много лет назад в нашей стране традиционной смертной казнью было отсечение головы. Сжигали за поджоги – вот такая ирония. Четвертовали за измену. В конце 1980‑х в ГДР отменили смертную казнь. Отменили все виды, даже гильотину и расстрелы. В ФРГ смертная казнь была отменена еще раньше – в 1949 году. Значит, были основания ее отменить? Ничего в этом мире не происходит просто так, запомни это! Мы же строим гуманное общество, черт его подери. Смертная казнь не решала тех проблем, о которых ты говоришь.
– Герр Энгель, мне кажется… все дело в том, что последнее время смертная казнь не вселяла страх в людей.
– То есть?
