Бетонная Луна. Вселенная Единения. Том 1
Так, устраивая события, можно искусственно удлинить себе жизнь. Это, в частности, объясняет, почему детство такое долгое, а потом с годами время, кажется, течет все быстрее и быстрее. Но это происходит лишь у нас в голове. Психологическое время.
Гораздо интересней дела обстоят в космосе: тяготение изменяет пространство и время. Там, где сильнее гравитация, время замедляется. Вблизи черной дыры искривляется пространство, а время и вовсе растягивается на бесконечность.
При движении космического корабля к центру Млечного пути на Земле могут пройти тысячи лет, в то время как на самом корабле – на порядок меньше. Наверное, это самый легкий способ попасть в будущее нашей планеты. Интересно, что нас ждет?
Вот и настал поздний вечер. Близилась ночь: из леса донесся печальный вой. Сильно похолодало.
Я вышел на балкон с кружкой горячего кофе. Сделал глоток; вкус показался очень необычным, запах был ярким… Рецепторы запомнили эти ощущения.
Звездное небо надо мной отразилось на поверхности кофе. Целая Вселенная в моей кружке…
Глоток. Кусочек Вселенной во мне… тепло…
Красота Вселенной затмевала разум. Это твоя красота, Лис. В черноте кофе на самом деле так много ярких цветов! Разноцветные мерцающие галактики – это глаза… От каждого твоего взгляда разрывается сердце… Словно раз за разом. Нежные туманности – губы…
Еще глоток…
Раскаты грома вернули меня в реальность. Только сейчас заметил, что сижу тут, на балконе. Казалось, будто все эти часы я находился в космосе.
Я просто пил кофе и думал о тебе, а мозг рисовал такие необъяснимые картины. Эйфория…
Смотрю на этот мир. Небеса затянулись плотными тучами. Дождь соединяет небо и землю невидимыми нитями. Быть может, когда‑нибудь я выпью этот необычный яркий кофе и на небе ночном напишу звездами, как сильно я тебя люблю…
* * *
Одевшись, я сел в машину и поехал на работу. Меня сопровождали звезды. Как же было красиво и загадочно ночное небо! Сколько же там миров?
Я ехал под звездами, а в душе, в каждом атоме моего тела пылало две сильных любви… к моей жизни и к Лис…
* * *
Рабочая ночь прошла без происшествий. Мы с Хайнцем актуализировали все наши открытые дела, затем сходили в тир – потренироваться в стрельбе. По делу Корбла так ничего нового и не появилось, однако я не сомневался в том, что убийство совершили люди из группировки Райнхольда.
Редко когда смена проходила так спокойно и даже скучно, как сегодня. Изучая старое дело Райнхольда, я прочитал коллегам полицейский отчет, содержащий его манифест, в котором много внимания уделялось отношению к деньгам. В результате у нас завязался интересный спор, который открыл для меня друзей с новой стороны. Ханк и Хайнц склонялись к тому, что деньги – это просто бумажки, инструмент, с помощью которого можно удовлетворить потребности. И их непременно надо тратить, тем самым удовлетворяя свои желания. Легко расставаться с деньгами, ожидая, что они так же легко вернутся.
Мориц же встал на абсолютно противоположную сторону:
– А меня воспитали так, что деньги нужно экономить, а не тратить на всякую чушь.
– Разве твои потребности – это чушь? – улыбаясь, спросил Ханк. – Я вот коплю на новый комбо‑усилитель…
– Копи на здоровье. Ты не задумываясь тратишь деньги только потому, что тебе сейчас не нужно кормить семью и одевать детей, не нужно оплачивать их образование – и так далее… а вот когда придет такое время… я не знаю, что будет.
Мне было сложно принять как позицию Хайнца и Ханка, так и Морица. Казалось, правы были все. Ведь деньги – действительно всего лишь инструмент для достижения целей, но если их не хватает (а их не хватает всегда, при любом уровне дохода), то приходится в чем‑то себе отказывать, расставлять приоритеты или искать возможности зарабатывать больше. Затем ты опять понимаешь, что тебе не хватает… И попадаешь в замкнутый круг. При этом сами по себе деньги не приносят счастья. Но для кого‑то они становятся самоцелью.
Не могу назвать случившееся со мной счастьем, но именно в материальном плане мне повезло. Наследство, доставшееся от родителей, включало в себя огромный трехэтажный особняк с садом, гаражом и даже бункером, коллекцию дорогих вин, большие денежные суммы на вкладах отца, которые были заморожены пять лет после его смерти и прирастали процентами. Кроме всего этого, я хорошо зарабатывал в полиции… С такими капиталами и возможностями я легко мог бы войти в высшее общество, но оно отталкивало меня – там, где люди думали лишь о деньгах и своем статусе, мне было не место. Я же любил жизнь и думал лишь о себе и о Лис. О друзьях. А теперь еще и о Цели.
Хотя, как детективу, наверное, мне стоило бы побольше думать о работе – я взглянул на толстую папку с последним делом.
К сожалению, я очень плохо знал Корбла. Он работал днем, а я – ночью, собственно, это все. А теперь нам предстояло копаться в его прошлом. Всплывет много грязи.
Никаких звонков за ночь в наш отдел так и не поступило. Это казалось уже чем‑то ненормальным. Похоже, убийцы, взяли перерыв, осознав, что такими темпами в городе не останется населения…
* * *
Проснувшись после полудня, я с чашкой кофе вышел на балкон. Погода становилась все холоднее, почти каждый день начинался с дождей и ледяного ветра, пронизывающего насквозь. Что ж, пора собираться…
Приняв душ, я оделся и отправился на свидание с Лис, о котором мы недавно договорились. Чтобы привести мысли в порядок, я решил, что мне не помешает прогуляться до Даунтауна пешком. Спешить было некуда. На улице хотя бы изредка встречались люди. Дома же я постоянно был один. На дорогу ушло около трех часов, однако я пришел вовремя, даже немного раньше, чем нужно.
Сейчас я находился на гигантской, выложенной брусчаткой, площади перед нашей достопримечательностью – оперным театром, известным на всю Германию. Здание театра имело очень необычную архитектуру, а каждая реставрация привносила что‑то новое, сохраняя в его облике изменения, которые происходили в истории нашей страны. По периметру площади возвышались безликие статуи атлантов – их было четырнадцать, по семь с каждой стороны. Площадь выглядела пустой – ее украшал лишь фонтан и лавочки, зато совсем рядом был спуск на набережную, где протекала Эльба, покрытая легким туманом.
Именно здесь, на этой площади перед оперным театром, через четыре дня должен пройти маскарад.
