Безродная. История семьи перформансистов

Автор: Раванда Тессл

Возрастное ограничение: 18+

Текст обновлен: 28.08.2024

Аннотация

Ваша героиня – девочка‑подросток, выросшая на суровых улицах своего города. Новоиспечённая домушница живёт вполне неприметную жизнь до тех пор, пока не вламывается в дом семьи Харман. Особенно интересно то, что это семья бывших перформансистов. Кажется, глава семьи больной на голову ублюдок, а его жена истеричная дама с нервным сыном. Атмосфера скорого развода и необычное предложение Хармана‑младшего оборачиваются для героини чем‑то гораздо более затягивающим, нежели обычный тюремный срок. Книга содержит нецензурную брань.

Безродная

История семьи перформансистов

Раванда Тессл

Из неопубликованных мемуар Петра Йозефа Хармана:

«Я никогда не был садистом и мне плевать что обо мне думают люди. Эти кривозубые крестьяне, да кто они вообще такие? С чего бы их мнение меня должно волновать? В моей жизни я должен быть хорошим для одного человека – для моего сына и, пока он мною гордиться, пока мы так близки – значит я всё сделал правильно. Прошлое – только основа для настоящего. Чтобы там ни было, благодаря моим поступкам в прошлом, сейчас у меня есть сын. Пути достижения целей не важны. Важна – только цель».

ISBN 978‑5‑0060‑4103‑5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Первым бесспорным описанием анальгезии считается доклад нью‑йоркского врача Диаборна. В 1932 году он рассказал о мужчине по имени Эдуард Гибсон, который выступал в цирковых шоу под псевдонимом Человек‑игольница.

Он получил топором в лоб, ему прострелили палец, у него были ожоги, его утыкали булавками и распинали, и он никогда не подавал виду, что испытывает какой‑то дискомфорт. Гибсон дожил до 54 лет. Разобраться в природе его заболевания ученые не смогли до двухтысячных годов.

В начале 2000‑х канадская биотехнологическая компани0Xenon0Pharmaceuticals изучала семейство из Ньюфаундленда, несколько членов которого не чувствовали боли. Они принялись искать сходные случаи по всему миру. Сегодня это делать проще: некоторые рассказывают о себе в сети. Секвенируя ДНК этих людей, исследователи обнаружили мутацию гена под названием SCNP9A.

Это открытие положило начало гонке за болью среди биотехнологических компаний.

Именно SCNP9A изучал в Пакистане в 2006 году Джефф Вудс и его команда.

Пакистанцы были идеальным объектом для изучения, поскольку в этой стране очень высока доля0браков0между0двоюродными сестрами и братьям.

Похожий район нашелся и в Швеции, где в деревне Виттанги открыли около сорока случаев анальгезии.

Германия Ганновер 2001 год

Театр «Am Aegi»

Оббитые красным бархатом ряды сидений были полностью заполнены гомонящими зрителями. Такой мандраж! Никто из успевших купить билет на сегодняшнее представление не мог унять ликования, бушующего внутри.

Оно и не удивительно, не только Ганновер, но и вся Германия были в волнении от предстоящего перформанса. Весь мир замирал в предвкушении каждый раз, как слышал, что они вновь выходят на сцену. И в этот раз всё было как по нотам.

Ничего не изменилось даже спустя год затишья. Абсолютно все места были уже заполнены людьми и заветный час с каждой секундой был всё ближе и ближе. Наконец, в огромном зале погасли огни.

Сцену озарил яркий прожектор и сердца зрителей замерли. Воцарилась такая тишина, что казалось, никто не дышал…

А в это время за кулисами стоял виновник всего этого торжества человеческой мысли.

Он молча улыбался, вглядываясь в глаза своей спутницы. Видя в них страх и смятение, он никак не пытался успокоить её, а лишь продолжал выжидающе молчать. Он ждал, когда его жена произнесёт хоть слово, сломается наконец под давлением его мрачного взгляда и заговорит с ним.

В свою очередь она, давно знающая этого человека, чьё сознание находилось на тонкой линии там, где заканчивается гениальность и начинается безумие, прекрасно понимала, чего именно он ждёт. Без этого не мог начаться перформанс.

Никогда он не позволит всему начаться, не почувствовав заранее собственной победы если не над тысячами, то хоть над одним человеческим разумом. И она, понимая это покорно выполнила его не высказанную вслух волю:

– Мне кажется пора начинать Пэтер. – Она намеренно говорила с ним якобы «неуверенно». За долгие годы что они знают друг друга она наконец научилась обманывать его и была рада этому безмерно.

Пэтер не уловил в её словах ни капли лжи, он верил, что в них были именно те чувства, которые он так рьяно хотел увидеть и услышать.

– И после стольких выступлений ты до‑сих‑пор боишься? – Медленно он произнёс этот вопрос, с присущей одному ему дотошностью и был крайне доволен тем, как он прозвучал на самом деле.

Ведь в его голове вариант этого вопроса звучал куда суше.

А что она должна была ответить? Сказать правду? Зная, как это повлияет на предстоящую им двоим работу? Ни за что!

– Похоже, что да. Всё никак не научусь справляться с этим чувством. Ума не приложу как у тебя это получается. – Нежная улыбка на её устах окончательно убедила его в том, что время пришло.

Подойдя к ней, он, едва прикоснувшись к её нежным губам своими губами, насладился запахом её дорогих духов с мандариновыми нотками и широким шагом направился на сцену.

Едва Пэтера осветил прожектор, как зал взорвался аплодисментами. Он поднял вверх правую руку и зал замолчал. Пэтер заговорил по‑немецки в микрофон, закреплённый на его голове: