Биоритм

– Опять кто‑то нас заложил, – в запале драки прокричал Нукер. Он бил не разбирая. Боевики Бойнака не отступали. В узком коридоре заброшенного завода никто не хотел стрелять. В проходе стояли канистры с нарном. Если в такую попасть, то разнесет ползавода.

Артал слышал слова Нукера. Он и сам это знал. Все это время, куда бы они ни приезжали, чтобы подстраховать товар, за который отвечал Карадаг, их опережали. Люди Бойнака оказывались в нужное время в нужном месте.

Вот и сейчас бой за канистры с нарном завязался нешуточный. Если бы Артал со своими парнями не подоспел вовремя, товар бы ушел. Такое Тарош не простил бы Карадагу. И оправдания, что восьмой сектор слишком большой, не интересовали бы правителя Чакара.

Смотря, как парни орудуют битами и арматурой в руках, оттесняя противника в конец коридора, Артал, схватив кусок железного прута, рванул вперед.

Он никогда не прятался за спины. И сейчас пример их вожака вдохновил всех, кто входил в его банду.

– Они уходят, – прокричал Нукер.

– Отступаем! Я сказал – назад! – командным голосом Артал затормозил парней, которые хотели преследовать противника.

– Арт, почему ты их остановил? – тяжело дыша, и потирая костяшки сбитых пальцев на правой руке, спросил Нукер.

– Здесь они не стреляли, а у своих джипов откроют огонь по нашим парням.

– Ты прав, – только и сказал Нукер.

Артал был ему благодарен за беспрекословное подчинение и поддержку его решений. За этот год к их небольшой банде постоянно присоединялись парни, их ровесники. Банда стала насчитывать чуть ли не сотню парней. Держать все под контролем одному было тяжело, но когда рядом друг, то все становилось совсем по‑другому.

– К нам в банду хочет Мард, – как всегда, кратко произнес Нукер, смахивая со лба прилипшие темно‑каштановые, коротко остриженные волосы. Он не любил долгих речей, всегда говорил суть, не размениваясь на лирические отступления.

– Ты в нем уверен? – чувствуя, что их кто‑то постоянно закладывает, Артал уже был готов в измене заподозрить каждого.

– Я знаю его еще с детства. Дерется он хорошо. Как‑то раз вмазал тем, кто меня бил. Мне тогда одиннадцать было, а эти уроды толпой набросились. Мард на два года старше, но силы в нем как во взрослом. Правда, мы не дружили, он меня малолеткой считал. А сейчас зауважал… нас зауважал.

– Пусть приходит, – слова Нукера было достаточно, чтобы Артал уже не беспокоился о благонадежности Марда.

***

С высоко поднятой головой Разия проследовала мимо одноклассников. Чувствуя завистливые взгляды, она шла стараясь чтобы ни одна эмоция не отразилась на ее лице. Рыжая и ее подружка с блеклыми, жухлого цвета волосами посторонились. Она чувствовала их восхищенные взгляды. «Да что они все знают! Неужели думают, что кукольное личико дает счастье?! Дуры! Они в сто раз счастливее меня!» Вспомнив, как зовут этих невзрачного вида одноклассниц, Разия в уме произнесла их имена: Изуми и Ясна. Они хоть могут делиться друг с другом тем, что так гложет внутри. А она одна. И все это только потому, что она красива и все думают, что в этом счастье. А ее попытки с кем‑либо просто дружить она оставила еще в младших классах. С ней дружили только чтобы быть рядом в надежде, что ее красота принесет и им счастье. А ей нужна была подруга, которой можно поплакаться в плечо и рассказать все, что скопилось в душе. Но красивые платят за красоту одиночеством. С этим она смирилась. А еще красивые никогда не будут счастливы в любви. И это она знала. Ее первая несчастная любовь до сих пор рвала ей сердце на куски. Но никто не видел ее боли. Это она привыкла жить в ней. Пусть все думают, что красота приносит счастье. Ей красота приносит боль, боль, которую она научилась скрывать, выдавая ее за надменность.

Высокий, с широченными плечами парень преградил ей дорогу к машине, которая ее ожидала.

– Это тебе, – он протянул ей цветок. Белый бутон пиона слишком долго был без воды. Его лепестки стали терять свою свежесть.

Разия взяла цветок. Один из лепестков сорвался с цветка и, медленно кружась, падал к ее ногам. Она смотрела на цветок. В чем смысл происходящего? Задала она сама себе вопрос. Наверное, в том, что я опять поверю в любовь, а потом отец объяснит мне, что я не из простой семьи, а в нашей семье браки – это бизнес и мне суждено выйти замуж за того, кто будет выгоден семье. А если я еще этого не поняла, то все те, кто мешают бизнесу семьи, будут уничтожены.

Разия вспомнила того, кого полюбила в свои четырнадцать лет, ее избраннику было пятнадцать. Отец узнал о ее первой любви и долго смеялся. Потом парень, которому она отдала свое сердце, смотрел ей в глаза и говорил, что предложил ей встречаться только из‑за ее богатства, а сама она ему не нравится. Да, она знала, что отец заплатил ему очень много денег. И ему нужны были эти деньги, его семья была из бедных, и они еле сводили концы с концами. Но разве это оправдывает его слова – «Ты мне не нравишься! Мне нравятся твои деньги»? Как страшно такое слышать, когда это твоя первая любовь. Первые свидания, первые цветы, первое признание в любви, и все это оборачивается ложью.

Тряхнув густыми каштановыми локонами, которые как змеи скручивались в крупные кольца, Разия подняла глаза от упавшего лепестка.

– Кто ты, и кто я, – она говорила, как будто выплевывая слова, – забылся, нищета?

Брезгливо разжав пальцы, Разия перешагнула через выпавшей из ее руки белый пион. Лучше так, лучше сразу все оборвать. Он забудет ее и найдет ту, кто может любить, а она обречена быть красивой куклой в играх отца во власть. Она его разменный козырь. Пока ей только пятнадцать, и у нее еще есть шанс насладиться свободой. Но как только она станет совершеннолетней, отец выдаст ее замуж, в этом она даже не сомневалась.

Думы о своей незавидной участи поглотили ее так, что она забыла о высоком с копной светлых волос парне, который смотрел на цветок, валяющийся в пыли.

– Любви нет, – произнес Мард, сплевывая слюну на асфальт.

***

Смотря с крыши высотного здания на город у своих ног, Артал слушал разговоры парней за своей спиной. Эта высотка с последними заброшенными этажами теперь стала их местом дислокации. В помещениях этажом ниже они проводили время, там был обустроен их штаб и оборудован скудный быт в виде кухни, где можно было разогреть еду на скорую руку. В комнаты парни принесли мебель со свалок, и теперь в них можно было переночевать. Даже удобства в виде душа, и то удалось сделать, незаконно подключившись к воде. Штаб банды располагался на двадцать пятом этаже. Артал обернулся. Нукер стоял подле него, дожидаясь, он никогда не мешал Арталу уходить в свои мысли.

– Что тебе?

– С Мардом не все в порядке, – как‑то неопределенно произнес Нукер.

После прихода к ним Марда несколько месяцев назад Артал ни разу не пожалел, что взял его в банду. Смелый, но не дурной. Дрался жестоко, казалось в нем не было ни капли сочувствия, но не зверел от вида крови. Всегда имел холодный ум и контролируемую злобу.