Цена твоей измены

Нервно икнула. Это он сейчас угрожает мне?

– Не делай еще хуже, просто оставь меня в покое, мне ничего от тебя не нужно.

Герман злится, я вижу, как тяжело он дышит, а его глаза наливаются кровью.

– Ты пожалеешь об этом, Маш, и обязательно прибежишь обратно, – кидает напоследок и, громко хлопнув дверью, уходит прочь.

Ушел. Не верю, что смогла выставить его. Силы тут же улетучиваются, и я по стеночке сползаю на пол, смотря в одну точку. Как он мог опуститься до угроз?

– Скатертью ему дорога. – В коридор выходит Ритка, трясущимися руками обнимая тяжелую сковородку. – Маш, ты как? Этот псих ничего тебе не сделал?

– Нет, – губы пересохли, и мне с трудом удается ответить.

Осознание происходящего вылилось на меня как ушат холодной воды. Вот и все. Это и есть конец отношений – самых счастливых в моей жизни.

Уткнувшись в колени, тяжело вздыхаю. Все чувства смешались, превратились в ядерную смесь, разрывают меня изнутри. Злость, ненависть, любовь, тоска, обида. Никогда не думала, что способна чувствовать так много.

– Рит, если ты не против, мне нужно немного побыть одной.

Слышу, как она невнятно что‑то отвечает, а сама пытаюсь добраться до старенького диванчика. В голове полная каша. Накрываюсь тонким пледом, тихонько всхлипываю. Пусть сегодня будет последний день, когда я плачу из‑за Германа, скоро все закончится, и придется учиться жить без него.

Наша история начиналась красиво. Случайное столкновение на улице, он пролил кофе на мою преддипломную работу. Это произошло недалеко от университета. Герман в красивом костюме, я в летнем платье и кедах, за спиной рюкзак, в руках стопка бумаг, сшитых между собой. Помню, как злилась на незнакомца, испортившего столько трудов, а он не растерялся, сразу предложил помощь.

Судьба столкнула нас неожиданно. Я не смотрела на него как на мужчину – по крайней мере, в день нашего знакомства – и совсем не ожидала, что он будет ждать меня возле дверей университета с большим букетом.

Герман всегда был романтиком. Он умел красиво ухаживать, говорить такие слова, которые задевали каждую струну души. Неудивительно, что я влюбилась без памяти. Всего месяц ухаживаний, а за моей спиной выросли крылья.

Ритка не верила, что такого мужчину может заинтересовать бедная студентка. Часто высказывала свои сомнения, и медленно, но верно они зародились во мне. Однако ни через месяц, ни через полгода Герман не бросил меня, а я сходила с ума, видела подвох в каждом его действии, поэтому не спешила переводить наши отношения в горизонтальную плоскость.

Я помню нашу первую совместную ночь. Она не была волшебной, как об этом пишут в любовных романах. Вернее, все было прекрасно, если не учитывать, что это было больно. Как же удивился Герман, когда понял, что он у меня первый. В ту ночь он признался в любви. Его чувства не изменились ни через год, ни через два, и он доказал мне это, сделав предложение.

Была ли я счастлива все эти пять лет? Однозначно да! Не буду говорить, что жалею о своем решении выйти замуж, это не так. Я любила и была любима – по крайней мере, так я думала. В какой‑то степени я даже благодарна судьбе, что все выяснилось сейчас, пока я еще молода и у нас нет детей. Я начну свою жизнь заново и никому не позволю снова растоптать мое сердце.

Сворачиваюсь в позу зародыша и тихо всхлипываю, прижимая телефон к груди. Хочется удалить каждую фотографию, заблокировать его номер и убежать. Мои страдания прерывает звук входящего сообщения. Шмыгнув носом, протираю глаза от слез и смотрю на экран с ярким текстом.

"Маша, я тебя очень люблю, поэтому прошу: одумайся по‑хорошему, тебе все равно не уйти".

Вспыхиваю как спичка. Козел! Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним! Пусть думает что хочет, но я никогда не вернусь!

 

Глава 10

 

Две недели спустя…

 

Герман

 

Две недели персонального кошмара. Жизнь превратилась в суматошный бег по кругу. Я разрывался между Машей, адвокатом и устал прятаться от мамы и Виолетты. Все потому, что последние спелись между собой. Любовницу я и видеть не хотел, сразу решив, что если ребенок и правда мой, а она его родит, то буду исправно платить алименты. С мамой все сложнее. На старости лет в ней проснулись ответственность и маниакальное желание увидеть внуков. До появления Виолетты я не замечал в ней этих качеств. Когда я заикался о детях с Машей, мама воротила нос и отмалчивалась. Поэтому я насторожился от столь резкой перемены.

То, что она якобы воспылала любовью и нежными чувствами к Виолетте, бред полный. Моя мать – эгоистка, и что‑то мне подсказывает: на внука или внучку она даже не взглянет. Тогда что же творится в ее мозгу? Какова причина столь нездорового интереса к моей бывшей любовнице?

Меня стали атаковать со всех сторон, что бы я ни делал и ни говорил – все выходило через одно место. Спасибо Витьку, он дал мне месяц отпуска – ровно до его увольнения. Я даже представить не могу, что буду делать, когда он свалит в другую страну. Как буду справляться? Поэтому дал ему задание за время моего отпуска найти себе замену и подготовить к работе в филиале.

Витька видел, что творится вокруг меня, и только поэтому решился помочь, хотя заметно было, что тоже хочет высказать свое мнение. Будто я не знаю, что он скажет. Заядлый семьянин лишь раз упомянул, что ребёнок – это ответственность, как и брак в целом. Я и без него понимал, что накосячил по всем фронтам. Даже умудрился угрожать любимой женщине.

Как же все глупо вышло: не сдержался, разозлился и, как итог, усугубил и без того непростую ситуацию. Кирилл Иванович, несмотря на все мои попытки, просьбы и протесты, чётко дал понять, что разведут нас ровно через месяц от даты подачи заявления. Он может потянуть кота за одно место, но больших плодов это не принесет. Максимум ему удастся выбить еще пару недель, и то не факт.

За прошедшие две недели как я только не пытался наладить контакт с Машей. Цветы, подарки, сладости – успел стать постоянным клиентом в курьерской компании. Звонки и сообщения остались неотвеченными, а когда я приезжал, Риты и Маши не было дома. С каждым днем надежда на хороший исход для нашей семьи становилась все меньше и меньше.