Чернее черного. Весы Фемиды

– Как мне объяснили, произойдет что‑то вроде революции, придется посылать в Нгомбвану наемников, создавать марионеточное правительство, и в конце концов туда вернутся крупные корпорации и приберут власть к своим рукам.

– Ну вот, значит, и это тоже приплюсуй, а ведь есть еще фанатики‑одиночки. Вот кого я совсем уж не перевариваю, – сказал Гибсон, проводя не лишенную интереса демаркационную линию между различными категориями потенциальных убийц. – На таких у нас, как правило, ничего нет, и, в какую сторону глядеть, чтобы его увидеть, ни черта не известно.

– Список гостей у тебя, конечно, имеется?

– Да уж конечно. Сейчас покажу. Подожди секунду.

Гибсон выудил из внутреннего кармана список, и оба прошлись по нему. Против примерно пяти дюжин фамилий Фред Гибсон поставил галочку.

– Эти все так или иначе подвизались в Нгомбване, – сказал он. – От нефтяных баронов, крутившихся в верхах, до мелких экс‑бизнесменов. И почти всех оттуда выперли или вот‑вот выпрут. Похоже, главная идея приема в том, что, дескать, никто ни к кому личных претензий не имеет. «Все всех любят», так что прошу пожаловать в гости!

– «Мне больнее, чем тебе»?

– Вот‑вот. И что хуже всего, никто от приглашения не отказался.

– Вот тебе на! – воскликнул Аллейн, ткнув пальцем в список. – Они и этого пригласили!

– Кого? А, этого. Да. Ну уж на него‑то у нас кое‑что имеется.

– Смотри список, любезно предоставленный мне твоими людьми, – проворчал Аллейн, вытаскивая названный список из кармана.

– Правильно. Хотя к насилию он вроде бы никогда не прибегал, однако в прошлом у него всякой дряни хватает. Мне он совсем не нравится.

– Он с сестрой наладил производство глиняных свиней в пяти минутах ходьбы от посольства, – сказал Аллейн.

– Я знаю. Забились в этакую мерзкую дыру. И вот объясни ты мне – зачем? Денег он из Нгомбваны выкачал предостаточно.

– А у него еще есть деньги? Может быть, он прогорел?

– Трудно сказать. Все зависит от того, во что он вложил свои барыши, перед тем как там началась заваруха.

– Этого ты тоже знаешь? – спросил Аллейн, указывая на фамилию «Уипплстоун» в списке приглашенных.

Гибсон мгновенно выдал краткое жизнеописание Сэма Уипплстоуна.

– Да, он самый, – подтвердил Аллейн. – Вот что, Фред, может, это все и не важно, однако навостри уши и слушай.

И пересказал коллеге историю о кошке мистера Уипплстоуна и о глиняной рыбке.

– Уипплстоуна это немного встревожило, – сказал он под конец, – хотя не исключено, что к нам оно никакого отношения не имеет. Этот человек из подвала, Шеридан, и одиозные Санскриты, возможно, встречаются лишь для того, чтобы играть в бридж. Или они могут принадлежать к какому‑нибудь эзотерическому кружку: ворожат, вызывают духов – все что угодно.

– За такие штуки Санскрита в первый раз и забрали. Ворожба и мошенничество. Потом еще подозрения в связи с наркотиками. Но это уже после того, как он вышел и основал торговое дело в Нгомбване. У него, кстати, все реквизировали, – заметил Гибсон.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Мне кажется, я видел Санскрита на ступенях его заведения, когда был там три недели назад.

– Интересно.

– Касательно изгнанников, которые сбиваются в кучку, чтобы пожаловаться друг другу: ты, сколько я понял, ничего не слышал о тех из них, кто носит медальоны с рыбкой?

– Пф! – с отвращением откликнулся Гибсон.

– Мистер Шеридан в списке приглашенных отсутствует. А как насчет полковника и миссис Монфор? Они прошлым вечером были в квартире Шеридана.

– Постой‑ка. Сейчас.

– Нет, – покачал головой Аллейн, заглянув в список. – На букву «М» никаких Монфоров не значится.

– Погоди‑погоди. Что‑то такое было. Вот, смотри. Буква «К»: лейтенант‑полковник Кокбурн‑Монфор, Барсетская легкая кавалерия (в отставке). Ну и имечко. Кокбурн.

– Отдает кобурой, – благодушно заметил Аллейн. – О нем что‑нибудь есть?

– Короткая информация. Вот. «Организатор нгомбванской армии. Находился в стране со времени объявления независимости в 1961‑м по 1971‑й, когда власть целиком перешла к нынешнему правительству».

– Ну, – помолчав, подытожил Аллейн, – это, строго говоря, ничего нам не дает. Конечно, бывшие обитатели колонии в Нгомбване держатся один за другого, как те, что прожили жизнь в Индии. И возможно, их в Каприкорнах насчитывается несколько человек, и они временами встречаются, чтобы поныть со всеми удобствами. Хорошо. Что об обслуге? Не нгомбванской, я имею в виду.

– Мы их всех досконально проверили. Всех до единого. Взгляни, если хочешь.

Он вытащил еще один список.

– Они здесь вместе с персоналом «Костара». Сначала идет постоянный штат, потом вольнонаемные. Все чисты, как херувимы.

– Этот тоже?

Гибсон взглянул туда, куда указывал длинный палец Аллейна, и негромко прочитал:

– «Нанимается «Костаром» в качестве вспомогательного официанта в течение десяти лет. Постоянное занятие: домашний слуга. Последний срок непрерывной службы: восемь лет. Отличные рекомендации. Место службы в настоящее время…» Здрасте!

– Да?

– Место службы в настоящее время: Каприкорн‑Уок, дом 1, Юго‑Запад, 3.

– Итак, перед нами довольно любопытное собрание незначительных совпадений, – нахмурился Аллейн, – не правда ли?

 

2

 

– Нечасто мы с тобой надеваем на себя всю эту сбрую, верно? – сказал Аллейн жене.

– Ты‑то выглядишь так, будто влезаешь в нее каждый вечер. Вылитый строитель империи в джунглях. Тех времен, когда у нас была империя. Да еще ордена в придачу.

– В придачу к чему?

– Это ты мне скажи, ты же у нас пурист.

– Был пуристом, когда ухаживал за будущей женой.

Трой в зеленом бальном платье сидела на кровати и натягивала длинные перчатки.

– А неплохо все получилось, – сказала она. – У нас с тобой. Ты не находишь?