Чернее черного. Весы Фемиды

Тут вмешался молодой человек:

– Владелец надеется, что это положение удастся сохранить. Покупателю настоятельно рекомендуется подписать условие, в силу которого они и дальше будут еженедельно производить уборку в его помещениях. Но разумеется, это требование не является обязательным.

– Разумеется. – Мистер Уипплстоун негромко кашлянул. – Я хотел бы туда заглянуть.

– Конечно‑конечно, – живо откликнулась дама. – Когда вам?..

– Сейчас, если вы не против.

– Я думаю, это возможно. Минуточку…

Она сняла телефонную трубку, а мистера Уипплстоуна вдруг охватила едва ли не паника. «Я с ума сошел, – подумал он. – А все эта чертова кошка». Он постарался взять себя в руки. В конце концов, он же не связал себя какими‑либо обязательствами. Случайный порыв, каприз, порожденный, можно сказать, непривычным бездельем. Что в этом дурного?

Дама молча смотрела на него. Видимо, она уже успела что‑то сказать.

– Прошу прощения, – выдавил мистер Уипплстоун.

Дама решила, что он глуховат.

– Дом открыт для осмотра, – старательно выговаривая слова, произнесла она. – Прежние съемщики съехали. Семейная пара остается до конца недели. Владелец у себя, в полуподвале. Мистер Шеридан! – выкрикнула она. – Так зовут владельца: Ше‑ри‑дан.

– Спасибо.

– Мервин! – крикнула дама, и из глубин конторы появился изможденный, нерешительного обличья юноша. – Номер один, Уок. Джентльмен с осмотром.

Она вытащила ключи и наградила мистера Уипплстоуна прощальной улыбкой.

– Это очень высококачественное помещение, – сказала она. – Уверена, вы со мной согласитесь.

Юноша, храня сокрушенный вид, проводил мистера Уипплстоуна до дома № 1 по Каприкорн‑Уок.

«Тридцать восемь тысяч фунтов! – мысленно сетовал мистер Уипплстоун. – Господи боже, это немыслимо!»

Каприкорн‑Уок уже заливало солнце, искрившееся на бронзе дверного молотка и почтового ящика дома № 1. Стоя в ожидании на свежевыметенных ступеньках, мистер Уипплстоун заглянул во двор дома. Двор, это приходилось признать, кто‑то совсем недавно преобразовал в бесхитростный и скромный, до смешного маленький садик.

«Псевдояпонский», – подумал он, панически пытаясь отыскать какой‑нибудь изъян.

– Кто за всем этим ухаживает? – спросил он у юноши. – Хозяин полуподвала?

– Ага, – ответил тот.

«А сам и понятия не имеет», – подумал мистер Уипплстоун.

Юноша отворил дверь и отступил, пропуская мистера Уипплстоуна.

Небольшую прихожую и лестницу устилал вишневый ковер, хорошо сочетавшийся с устрично‑белым глянцем стен. Та же гамма выдерживалась в приятно просторной гостиной. Большие, скругленные сверху окна закрывались шторами в белую и красную полосу, вообще весь интерьер казался замечательно светлым – редкость для лондонского жилища. Уже почти двадцать лет мистера Уипплстоуна неопределенно печалила мрачноватость его служебной квартиры.

Нежданно‑негаданно ему явилось видение, которое человек менее умудренный, пожалуй, счел бы галлюцинацией. Он с совершенной ясностью увидел эту веселую гостиную уже обжитой принадлежащими ему вещами. Чиппендейловское бюро, малиновая софа с парным ей столиком, большой, красного стекла кубок, пейзаж кисти Агаты Трой, позднегеоргианский книжный шкаф – все они разместились здесь в полной гармонии. Когда юноша распахнул двойную дверь в маленькую столовую, мистер Уипплстоун с первого взгляда понял, что и стулья у него самого что ни на есть подходящего размера и стиля. Он отогнал от себя эти видения.

– Перегородки, сколько я понимаю, сдвигаются, объединяя комнаты? – спросил он, отважно изображая безразличие.

– Ага, – ответил юноша и сдвинул их. Затем раздернул на дальней стене красные с белым занавеси, отчего стал виден внутренний дворик с растениями в кадках.

– Солнце заслоняют, – надменно бросил пытавшийся сохранить ясную голову мистер Уипплстоун. – Зимой его, наверное, и вовсе видно не будет.

Впрочем, сейчас солнца было более чем достаточно.

– И сырость от них, – дерзновенно упорствовал мистер Уипплстоун. – Лишние траты, уход.

«Пожалуй, мне лучше попридержать язык», – подумал он.

Потенциального покупателя провели в кухню. Вполне современная кухня с выходящим в столовую окошком. «Как тесно!» – хотел сказать мистер Уипплстоун, но у него не хватило духу.

Лестница оказалась крутоватой, хоть это его утешило. Неудобно, когда несешь поднос или чемодан, и, предположим, кто‑то умрет наверху, как его тогда вниз спустить? Однако он промолчал.

Вид, открывавшийся из доходящего до полу окна хозяйской спальни, обнимал на среднем плане площадь с «Ликом светила» слева на углу и дальше, направо, купол базилики. На переднем располагалась Каприкорн‑Уок – укороченные прохожие, запаркованные автомобили, изредка – проезжающая машина. Мистер Уипплстоун открыл окно. В базилике звонили колокола. Двенадцать. Наверное, служба идет, решил он. Впрочем, шумным дом никак не назовешь.

Колокола смолкли. Откуда‑то донесся голос незримого пока крикуна, повторявший одну и ту же ритмичную, все громче звучавшую фразу. Понять ее смысл было невозможно, но голос приближался. Мистер Уипплстоун вышел на балкончик.

– Виточки вежие, – грянул голос, и из‑за угла площади показалась ведомая под уздцы краснолицым мужчиной лошадь, запряженная в тележку, из которой свешивались, кивая, тюльпаны. Проходя мимо дома № 1, мужчина задрал голову.

– В любое время. Все свежие, – рявкнул он, глядя на мистера Уипплстоуна, и тот поспешно ретировался.

Его большой красный кубок в сводчатом окне, полный тюльпанов.

Мистер Уипплстоун не был человеком, склонным к актерству, однако, увлекаемый странным безумием, ныне охватившим его, он, отходя от окна, прихлопнул по воздуху ладонями, словно выпуская его на волю. И, обернувшись, оказался лицом к лицу с двумя незнакомцами, мужчиной и женщиной.

– Прощения просим, – сказали оба, а мужчина добавил: – Простите, сэр. Мы услышали, как открылось окно, и решили посмотреть, что тут такое. – Он оглянулся на юношу и спросил: – Квартиру показываете?

– Ага, – ответил юноша.

– А вы, – выдавил, умирая от стыда, мистер Уипплстоун, – вы, должно быть… э‑э… наверху…

– Так точно, сэр, – по‑военному отозвался мужчина. Его жена улыбнулась и слегка присела в книксене.

Они походили друг на друга, круглолицые, с румяными щечками, голубоглазые, обоим лет примерно по сорока пяти, подумал он.

– Вы… как я понял… пока еще, э‑э…

– Остались присматривать за порядком, сэр. Мистер Шеридан разрешил нам пожить здесь до конца недели. Это дает нам шанс подыскать другое место, сэр, если мы здесь не понадобимся.

– Я так понял, что вы теперь, э‑э…