Чёрный с белым не берите

Став весьма неплохой переводчицей, Оксана продолжала расти и учиться. Тут Яна Павловна стала для неё образцом – она поражала Оксану способностью улавливать на слух довольно длинные сентенции и не терять при переводе ни единого слова. Вот это да! – подумала Оксана, впервые заметив во время работы эту особенность переводчицы, тут ей самой есть над чем работать, есть к чему стремиться.

Шикерманн неожиданно спросил у Оксаны, действительно ли соус к индейке сделан из облепихи и где её выращивают в России. Вопрос был надуманным, но переводчица пространно ответила на него, театрально разводя руками.

Снова наступила пауза, так как гости принялись за поедание горячего. Антон предпринял несмелую попытку завоевать внимание Оксаны, но она окатила его таким уничижительным взглядом, что он даже через её очки почувствовал жгучие искры и тут же ретировался, уткнувшись в тарелку с индейкой. Потом министры снова активизировались, и Оксане снова пришлось переводить. Российский министр уже потерял нить разговора и инициативу, а министр Берлина перешёл на берлинский диалект и стал рассказывать что‑то весёлое. Переводчица в мужской компании цвела розовым цветом, который особенно ярко смотрелся на фоне её чёрных волос. Министр Крутецкий со временем раскрепостился и позволил себе посмеяться. Международник Шикерманн отчаянно строил Оксане глазки. Ей стало жарко, но выйти из‑за стола она не решилась, только посмотрела в зеркальце, чтобы удостовериться, что губы у неё по‑прежнему накрашены. Красотка научилась, принимая пищу, не съедать помаду.

Через некоторое время она сделала вывод, что компания, в которую нечаянно попала, несмотря на то, что находилась за одним столом, слишком разнородная, нескладная, но забавная. Джентльмены пытались привлечь её внимание, а не общаться между собой, поэтому изречения, которые ей приходилось переводить, были отрывочны и не связаны друг с другом. Министр‑соотечественник пытался держать ситуацию под контролем, как будто кто‑то следит за ним или ему нужно перед кем‑то отчитываться. Но и он временами забывался и предлагал вниманию какой‑нибудь замшелый анекдот. В целом, Оксана расслабилась: неофициальный перевод частных разговоров за общим шумным столом дело житейское, не то, что пресс‑конференция в присутствии операторов‑телевизионщиков с постоянно работающими камерами – как под дулом пистолета…

Тут берлинец распорядился налить вина и выступил с тостом:

– Предлагаю выпить за наш весёлый уголок! – и, подмигнув переводчице, добавил: – Переведите.

Оксана чуть не прыснула: весёлый уголок – это два министра‑экономиста, руководитель управления по международным связям Земли Бранденбург и она, переводчица!

 

3. Ксюша. Светка

 

Ксюша курила на балконе. Тут раздался звонок в дверь.

О! Наверняка Светка. Вот кто её любит.

Ксюша наспех затушила сигарету и бросилась открывать дверь.

– Свет, тебя мне сам бог послал!

Светка, одинокая соседка с нижнего этажа, временами захаживала, но не наглела. Имела представление, даже скорее наитие о дипломатическом времени, потому не надоедала ей. Соседка была единственным человеком, кроме мамы, с которым Ксюша не напрягалась, а была самой собой.

Светка была пышной, дебелой блондинкой лет тридцати восьми. Таких белянок ещё называют булочками. При этом, кажется, что до выпечки этим белотелым красавицам далеко. Тело соседки было мягкое и пузыристое, как поднявшееся на дрожжах тесто. Возникало ощущение, что если нажмешь на эту тестообразную массу, то появится ямка, которая лишь постепенно исчезнет, заплывая и поднимаясь на прежнее место. В общем, она была полной противоположностью стройной Ксюше.

– Привет, худосочная! – Светка протиснулась в комнату. – О‑о, тут музэйная чистота. Куда сесть‑то можно?

Ксюша махнула рукой в сторону дивана.

– Посоветоваться надо, – начала Светка. – Ты баба… в смысле – дама умная.

– Фу, Свет, не начинай! Давай без подходца.

Светка была проста как три копейки, но этим и привлекала Ксюшу, которая уставала от общения с умными и нудными.

– Так вот, – начала соседка, – у меня сегодня мужичок будет в гостях. Ну ты понимаешь… Тот факт, что он на ужин придёт, меня не пугает…

Светка то и дело вставляла в речь «тот факт, что…», видимо, думая, что этот оборот речи должен указывать на известную степень учёности.

– …что на ужин сварганить, я соображу, – продолжила она, – тут ты мне не подмога…

– Это да, – вздохнула хозяйка, вспомнив про обед, который она не сготовила, – кстати, ты пельмени будешь?

– В смысле? Лепить не буду, а вот съесть съела бы.

Ксюша направилась в кухню, Светка подхватилась за ней.

– Тебе сколько? – отчаянная домохозяйка вынула из морозилки завалявшуюся пачку пельменей.

– Двенадцать, – не моргнув глазом ответила Светка и бухнулась на стул.

Ксюша поставила кастрюлю с водой на плиту и повернулась к Светке.

– Ну вот, – снова начала та, облокотившись чуть ли не на полстола. – С едой нет проблем, что‑нибудь нахимичу… А вот о чём мне с ним побалакать, каким разговором, так сказать, завлечь, не представляю… Ну пока не выпили.

– То есть, как выпьешь, так тема для разговора появится, а до этого говорить не о чем?

– Щас уйду! – пригрозила Светка, она побагровела, как это обычно бывает с белокожими, когда они волнуются или сердятся.

– Да ладно, не обижайся, – Ксюша стала закидывать пельмени в кипящую воду – сначала считала, потом поразмыслив, высыпала всю пачку, – чтобы было о чём говорить, надо книжки читать.

– Ну и много ты себе мужиков начитала? – отплатила ей беспощадная Светка за сиюминутную обиду.

Ксюша вздохнула, села за стол перед соседкой.

Да, книжная леди сейчас одна. Но у неё есть невероятные перспективы. По работе ей приходится иметь дело с мужчинами, среди них великолепные, образованные, холёные, с положением и даже иностранцы, притом есть и свободные. Ей стоит только глазом моргнуть. Только…

– Я свободная женщина, – попробовала она оправдаться.

– Это разведённый мужик – свободный, а разведённая женщина – одинокая. Ну ты понимаешь.

– Света, давай жить дружно, – предложила любительница книг, присев напротив соседки и заглядывая ей в глаза.

– Давай! Выпить есть? Под пельмешки?

– Нет, – как можно спокойнее ответила Ксюша, – вина дома не держу.

Ксюша соврала, вино у неё было. Просто ей не хотелось повторения истории с подвыпившей Светой, которую невозможно было вытолкать из дома.