Дети Зари. Книга четвертая. Цветы пустыни

– Просто чтобы не маячить на тропе – вдруг кому‑то из наших вздумается прогуляться в Заповедник на ночь глядя, – пояснил Вик, ничуть не смутившись. – Устраивайся поудобнее, ждать долго.

– Чего ждать‑то?

– Рассвета.

– Мы что, всю ночь будем здесь прятаться, как трусливые зайчата? – Клим поерзал, косой саженью плеч задевая упругие живые стены шалаша. – От кого? И зачем?

– Ну, от единорогов и Мастера нам вряд ли удалось бы скрыться – если бы они захотели нас найти… Однако с чего бы им нас искать? Так что мы просто ждем, брат. А вот зачем – это пока секрет. Хочу сделать тебе сюрприз!

– Терпеть не могу сюрпризы, – проворчал Клим. – Давай рассказывай!

– Все‑таки Селия права – ты ужасно занудный и дико упертый флегматик! – хохотнул Виктор. – Но так и быть, расскажу, все равно делать нечего… В общем, как‑то вечером сидели мы всей семьей в гостиной. Мама затеяла сложную вышивку с драконами, и папа стал подсказывать ей цвета разных видов летающих ящеров. Я, естественно, заинтересовался, начал его расспрашивать. Оказалось, отец этих древних рептилий видел своими глазами – правда, еще будучи ребенком. В конце Средних веков драконы, не выдержав агрессивности хомо сапиенсов, покинули наш мир – всей толпой переселились в один из параллельных. Но отец на всю жизнь сохранил впечатление о них как о чем‑то невообразимо прекрасном. Он говорит, что полет дракона по красоте может сравнится только с бегом единорога, когда тот пускается вскачь, едва касаясь копытами земли…

Виктор на минутку замолчал, давая товарищу возможность представить столь величественную картину. И Клим попытался. Закрыл глаза и легко нарисовал в воображении белоснежного единорога, мчащегося по зеленому лугу: изящная голова чуть наклонена вперед, острый перламутровый рог рассекает воздух, словно клинок, длинная грива развевается на ветру, мелькание маленьких серебристых копыт сливается в один блестящий растянутый след… А вот дракона, парящего в небе, представить толком не сумел: в памяти всплывали лишь омерзительные звероящеры из каких‑то фильмов, нелепые Змеи Горынычи из мультиков, неспособные даже детей напугать, либо совсем уж декоративные создания на китайских шелках и вазах.

– Перестань мучить свою бедную память и скудное воображение! – услышал он добродушно‑насмешливый голос Вика. – Просто захоти увидеть – мы же в царстве единорогов…

Но Клим уже понял: можно было попытаться напрямую подключиться к информационному полю Земли. Единороги обладали сей удивительной способностью с рождения, а Виктор, Клим и Тобиас еще только учились этому под руководством наставника. Даже Великим Мастерам не всегда удавалось получить доступ к «планетарной базе данных», как они это называли: некоторые сведения были слишком надежно скрыты. А ученикам и вовсе приходилось прикладывать немалые усилия. Легко, будто по наитию, приходила лишь информация, связанная с их «специализацией» – тем родом деятельности, способности к которому они унаследовали от своих великих предков.

Внезапно перед внутренним взором Клима, словно допотопный фотоснимок в реактиве, проявилась блеклая размытая картинка: огромные птицы с рваными крыльями парят над равниной, выстроившись в ровный круг… Да нет же, это никакие не птицы! Чешуйчатые тела, массивные, но пластичные и гладкие, сверкали на солнце металлическим блеском, а перепончатые крылья с острыми краями – черные, серебристые, золотые, сине‑зеленые и багряно‑красные – были полупрозрачными: солнечные лучи пробивались сквозь них.

«Невероятно! – изумился Клим. – Как такие тонкие крылья могут удерживать столь огромный вес? Это же противоречит законам аэродинамики!..»

И картинка сразу пропала.

– Ну, твоя хваленая физика даже полет шмеля не может объяснить, – прокомментировал Вик.

Клим открыл глаза.

– Я снова громко думал?

– Нет, просто меня посетили такие же сомнения, когда я впервые увидел полет драконов.

– Наяву?

– Увы, пока нет.

– Пока? – Клим пристально посмотрел на друга.

Вик состроил самое невинное выражение лица.

– Ты наверняка догадываешься, что после того разговора с отцом я задался целью найти мир, где прячутся драконы, – пояснил он обыденно, будто говорил о походе в лес за грибами.

– А как иначе? – хмыкнул Клим. – Полагаю, уже кое‑что обнаружил, раз собираешься мне показать?

– Не беги впереди паровоза! Буду рассказывать по порядку, иначе… ну ты сам поймешь, почему. Итак, я рассуждал таким образом: что нам вообще известно о параллельных мирах? Мы знаем, что Великие Мастера Дхама, по крайней мере, некоторые из них, путешествовали по разным мирам – значит, в принципе, мы тоже на это способны. Какие миры мы уже знаем? Дхам и Заповедный Лес. Ну, есть еще Сад Праматери дев‑птиц, но это особый случай, его можно не брать в расчет… – Вик отмахнулся от не слишком приятного воспоминания о том, каким образом ему удалось‑таки проникнуть в обитель древней жрицы, чтобы вернуть домой Эль. – Итак, в Дхам можно было попасть из нашего мира через девять проходов – пока их не заблокировали. В Заповедник, насколько нам известно, ведет одна‑единственная тропа…

– Ключевое тут – «насколько нам известно», – вставил Клим.

– Вот именно. А что, если есть и другие тропы? Ведущие либо в наш мир, либо в другие миры? Мы ведь никогда не ходили дальше избушки Мастера Иллариона. А что находится за ней?

– Как я понимаю, ты это уже выяснил.

– Само собой, Искатель я или кто? – пожал плечами Виктор. – Правда, пока успел проверить только западную часть леса. И обнаружил кое‑что… интересное.

– Интересное? Только и всего? – теперь уже Клим откровенно подтрунивал над другом.

– Изумительное! Немыслимое, я бы даже сказал, невообразимое! – с пафосом добавил Вик и сам рассмеялся.

– А что об этом думает Эль?

– Э‑э… ничего.

Клим подозрительно прищурился:

– Хочешь сказать, твоя невеста не в курсе? Я думал, она читает тебя как открытую книгу!

– С чего бы? – сдвинул брови Вик, совсем как это делал его отец. – Наша Элинор, знаешь ли, получила хорошее воспитание. Такие дурные идеи, как чтение не адресованных ей мыслей, Эль даже в голову не приходят!

– Ладно, проехали… Это «невообразимое» ты и собираешься мне показать?

– Ага.

– И чего мы ждем?

– Я же сказал – рассвета.

– Почему?

– Потому что она видна только при первых лучах солнца.

– Она?

– Брешь между мирами.