Дети Зари. Книга четвертая. Цветы пустыни
И вот почти полтора года назад Леонард Балла пропал без вести. Не погиб, не умер – просто исчез из виду. Сотрудники «Баллалео» продолжали воплощать в жизнь проекты, созданными им, но клялись, что понятия не имеют, где он находится: Леонард ни разу за все это время не вышел на связь с кем‑либо из друзей и коллег, однако на электронный адрес бюро регулярно поступали письма с его чертежами и эскизами.
Да, негусто…
Увы, на этом исчерпывались сведения, которые Надин удалось накопать о столь известном человеке. Он был публичной персоной, но при этом никак не афишировал свою личную жизнь. Наоборот, тщательно ее скрывал. Если бы Софи случайно не увидела его на том островке… как его там? Распа!
Надин хватило двадцати минут, чтобы прочитать всё, что было написано в интернете об этом острове, одном из многих в архипелаге Восточных Спорад. Его впервые упомянул Гомер в «Одиссее», хотя люди жили здесь со времен неолита. Форпост пиратов, гнездо мятежников, революционеров и патриотов, остров Распа всегда славился своими судами. Он мог похвастаться богатой историей, однако на сегодняшний день от былого богатства остались жалкие крохи. Когда‑то здесь обитали десятки тысяч жителей, теперь лишь несколько сотен. Тимьяновый мед, обилие рыбы в прозрачных водах и древний монастырь – вот и все, чем сейчас могут похвастаться распиоты. К тому же остров почти со всех сторон окружён рифами, по проливу, отделяющему его от Хиоса, крупного морского порта, вечно гуляют бури. Так что тому, кто хочет спрятаться, здесь самое место…
«В прятки играем, значит? – глядя на фотографию острова Распа в экране ноутбука, Надин улыбнулась краешком губ. – Что ж, готовься, Леонард Балла! Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!»
Еще десять минут ушло на то, чтобы купить билет: завтра же она вылетит в Афины, а там пересядет на самолет, который доставит ее в аэропорт Хиоса. Оттуда до деревни Распа – 48 морских миль. Надин уточнила, что из себя представляет морская миля – оказывается, 1852 метра – помножила на 48 и, округлив, получила весьма симпатичную цифру: 88,8 км.
Три восьмерки! Вот это удача!
Она немного увлекалась нумерологией и знала: 888 – это такое положение вещей, которое точнее всего определяется выражением «все схвачено». Если у тебя в нумерологической карте три восьмерки, ты – воплощение практицизма и деловитости, однако направление всегда определяешь с помощью интуиции…
Так, и что же ей говорит интуиция?
А интуиция однозначно велела держать рот на замке. Ни одна живая душа не должна знать, что Надин Девон отправляется на далекий греческий остров искать Леонарда Балла, известного дизайнера, более года назад неожиданно пропавшего из поля зрения общественности. Во‑первых, велика вероятность, что она не найдет его на Распе: милашка Софи вполне могла обознаться или Леонард уже отбыл оттуда в неизвестном направлении. Во‑вторых, не стоит недооценивать конкурентов: если пойдет слух, какой‑нибудь шустрый репортер наверняка постарается обогнать Надин и вырвать сенсацию из ее рук.
Поэтому она даже собственному продюсеру ничего толком не сказала, лишь то, что едет на недельку к морю отдохнуть после трудов праведных. Родителям сообщила то же самое, хотя могла вообще ничего не говорить – давно была самостоятельной девочкой. Мама с папой за нее порадовались и пожелали приятного отдыха. Начальство тоже не возражало, так как у них в запасе было еще пять выпусков ток‑шоу Надин, записанных наперед. К тому же звезда канала действительно выглядела уставшей: постоянные разъезды, бесконечное общение и вечная погоня за рейтингом программы настолько вымотали ведущую, что даже целой команде визажистов было непросто каждый раз перед съемкой придавать ей цветущий вид. Да и нервы стали пошаливать: всегда неизменно вежливая с техническим персоналом и приветливая с коллегами, на днях Надин вдруг сорвалась на ассистентку, нагрубила звукорежиссеру. Так что несколько дней отдыха ей точно не помешают. Пусть расслабится на жарком солнышке, проветрит голову на морских просторах…
Глава 5. Семейный совет
Разумеется, члены семьи Эрхартов могли общаться между собой мысленно. Телепатия не требовала каких‑то больших усилий. В детстве Элинор было даже проще выражаться мыслями, чем словами – до той поры, пока не увлеклась игрой на скрипке и не поняла, что в человеческом голосе музыки ничуть не меньше. Даже больше. Люди такие разные, и голоса у всех неповторимые. А слышать любимые голоса, речь близких людей – это безграничное удовольствие!
Возможно, когда‑нибудь люди станут общаться исключительно телепатически. Тогда, наверное, и голос у них пропадет: голосовые связки просто атрофируются как ненужный орган. Но до этого еще далеко в любом случае. А пока они могут говорить и петь, читать стихи и рассказывать сказки, смеяться и плакать…
Поэтому они общались друг с другом, как все люди, и не пренебрегали современными возможностями аудио‑ и видеосвязи.
После обеда молодежь осталась в гостиной. Ждали звонка Кауницев – Вик попросил Тоба и Еву выйти на связь, как только те освободятся. Сам он нервно вышагивал по комнате, предоставив невесте свой ноутбук.
Раздался звонок, она ответила. Однако вопреки ожиданиям Элинор, на экране появилось не озабоченное лицо сестры, а радостная мордочка племяшки, с неизменной улыбкой, демонстрирующей целую дюжину жемчужных зубиков.
– Оп‑па! – восторженно протягивая ручки к экрану, закричал Мишель. – Эли оп‑па!
В свои полтора года самый младший Кауниц выговаривал уже с десяток слов – каждое новое Ева тщательно регистрировала в специальном дневничке. Но «опа» было первое словечко, осмысленно произнесенное им. Малыш очень быстро понял, насколько лучше виден мир с высоты роста взрослых, да и преимущества вертикального положения быстро оценил. Прошло несколько месяцев, Мишель давно уже сам ходил и бегал, зачастую даже слишком прытко, однако излюбленное «оп‑па!» до сих пор сохраняло универсальный смысл: оно могло означать «привет» и «пока», «пойдем гулять» или «что там у тебя в тарелке такое вкусненькое?» А возможно, и «я тебя люблю». Элинор не успела это выяснить, так как вместо племянника в обзоре камеры появилась Ева.
– Привет, сестренка! Сейчас Тоб отнесет Мишеля в детскую, и ты нам всё расскажешь…
– Вик сам расскажет, – отозвалась Элинор. – А потом Клим – ему тоже есть чем поделиться.
– С каких это пор они стали такие разговорчивые? – подивилась Ева.
– Надо посоветоваться, – коротко бросил Виктор, наклоняясь к экрану, чтобы сестра его увидела.
– Я уже тут! – раздался голос Тобиаса. – И готов слушать.
– Мне, собственно, и сказать‑то особо нечего, – начал Вик без особой охоты. – Захотелось сделать подарок родителям на серебряную свадьбу, вот и решил поискать мир драконов…
– Оригинально! – не сдержался Тоб.
– Очень романтично, – добавила Ева.
– Куда более, чем новый обеденный сервиз, – поддакнула Селия. Теперь она тоже принимала участие в семейном совете, сидела рядом с Климом на диване.
Только Клим промолчал. Он почти не разговаривал с момента возвращения из Заповедного Леса, то есть уже полдня.
