Дайка Бедоносова. Или приключения геофизиков

– Командир, мы же готовились, – Митяня тут же изменился лицом и стал вдруг очень жалким и смешным. – Грешно нарушать традицию. Счастья не будет.

– Счастья не будет, если не успеем. У нас неделя срока, а работы на месяц. Уже половину дня мы потратили на всякую ерунду. Не маленькие же, должны понимать. Сделаем работу ко времени, тогда одним днем и приезд, и отъезд отпразднуем.

Старик укоризненно посмотрел на Сиплого, словно тот был в чем‑то виноват. Сиплый развел руки – а я‑то тут при чем, самому больно.

– Эх! – Митяня досадливо махнул рукой, влез в будку и лег на свой лежак.

Из зарослей появились запыхавшиеся и раскрасневшиеся Рыжий и Виталик. Командир строго посмотрел на обоих, но ничего персонального им не сказал.

– По коням, – вяло приказал он, а про себя подумал: «Отвесить бы по хорошему лещу каждому».

– С почином, Практикант, – сказал Сиплый, когда машина сорвалась с места. – В нашем полку оглоедов и паразитов прибыло. Правда, дед?

Дед молчал. Переживал.

Сиплый подвинул Виталику котелок с остатками холодной похлебки, сунул луковицу, ломтик хлеба. Виталик молча принял все это, не поднимая ни на кого глаза.

– Кушай, детка, поправляйся.

– Спасибо, – почти шепотом ответил тот.

– Видал, старик, тонкости какие? Спасибо и пожалуйста люди говорить еще не разучились. И манеры аристократические не позабыли. Может вилку дать?

– Дай парню пожрать спокойно, балаболка неуемная, – не выдержал старик.

 

Половину пути проехали только к четырем часам дня. Пришлось сделать еще одну вынужденную остановку – у милицейского поста, который остался на этом отрезке шоссе с более благодатных времен. Машин на трассе было мало, и гаишники развлекались, как могли. Проверили документы, изъявили желание сделать осмотр, на предмет чего‑нибудь запретного. Седоусый лейтенант не поленился залезть в будку.

– Здорово, дядя, – сказал ему Сиплый.

– Здорово, родственничек, – ответил тот и кивнул на бочку. – Это у вас что?

– Самогон, – не задумываясь, ляпнул азиат.

– Не слушай ты его, – поспешил встрять старик, – он у нас вроде дурачка со справкой. В психушку сдавать жалко, вот и возим с собой…

– Я спрашиваю, что это у вас?

– Топливо для нашей машины. Про запас везем.

– А огнетушитель и ведро с песком имеется?

Огнетушителя у них отродясь не было, песка тоже.

– Не порядок, – сказал лейтенант и вылез из будки.

Хотели составить протокол и оштрафовать. Командир вступил в диспут. Слова не помогли. Пришлось откупиться десятью литрами бензина. Пока Рыжий искал шланг, пока протягивали этот шланг через окно к бочке, пока подсасывали и плевались проглоченными каплями бензина, время без зазрения совести уходило в вечность. Все реальнее вырисовывалась перспектива подъема по крутому серпантину в темноте. Рыжий чувствовал свою вину и вжимал педаль до упора, но старенький ГАЗ‑66 был хоть и надежен, но не всемогущ. Быстрее он ехать не мог.

Командир тщательно изучал карту. Шоссе в этот момент как раз делало большую петлю, огибая предгорья. Эту петлю можно было срезать. Для этого нужно свернуть в ближайшее ущелье и по нему добраться до отмеченной на карте пунктиром грунтовой дороги. Что это за дорога – непонятно. Скорее всего – очень древняя. Такие сквозные дороги местное население использовало для перегона своих бараньих стад из одной долины в другую. Был риск, что проехать по ней невозможно, и тогда придется возвращаться обратно на шоссе. С этими горными дорогами может всякое случиться. Тектоника здесь неустойчивая, часто случаются обвалы или оползни. С другой стороны, если проехать по ней все же можно, то экономилось почти два часа пути…

Командир не то чтобы не любил риск, но он не любил неопределенность, которая обычно с риском связана. Хотелось найти что‑нибудь понадежнее, однако ничего другого придумать уже было нельзя.

– Останови машину на обочине, поговорить надо, – приказал Командир.

Вообще‑то он редко советовался с коллективом. В геологии в целом, и в геофизике в частности демократический строй не приживался. Всегда господствовала тирания различной степени жесткости. Но бывали моменты, когда Ткач позволял себе устроить некое подобие новгородского вече. Всего три раза такое бывало в его практике, и однажды на кону стояла жизнь человека. Человека тогда спасли, но как раз потому, что Ткач поступил по‑своему и не стал никого слушать.

 

– Вот она, – Ткач медленно провел иголкой циркуля по пунктирной линии на карте.

Он сидел на камне у обочины, разложив карту на коленях, а остальные склонились над ним и следили за его рукой. Горячий июньский воздух обжигал лица. Ярко раскрашенная птица, размером побольше воробья, нагло скакала прямо по середине дороги.

– И что это такое? – недоверчиво спросил Рыжий, глядя в карту.

– По‑моему, это баранья тропа, – ответил Командир.

– Хорошая задумка, Командир, – тут же согласился Митяня. – Лучше скосить угол, чем его объезжать. Тут по прямой до Карадона получается километров на сто меньше, чем по шоссе.

– На сто тридцать четыре.

– Как раз часам к шести будем. Может, и линию растянуть успеем.

– Может даже еще что‑нибудь успеем, – хитро намекнул Командир, и от этого намека на сердце Митяни и Сиплого потеплело. Идея Командира сразу показалась им супергениальной, а риска окончательно застрять они теперь в упор видеть не хотели.

Сомнения были только у Рыжего. Он еще чувствовал свою вину, но все же рискнул высказаться.

– Ты уверен, что машина проедет по этой тропе? – спросил он. – Она же баранья.

– Вот же, бестия рыжемордая, – тут же накинулся на него Митяня. – Командир, наверно, лучше тебя понимает. А? Ты еще у мамки сиську ртом искал, когда он по этим тропам ездил.

– Не лезь, дед, не в свое дело. Не тебе по этой дороге ехать. Ты будешь в будке дрыхнуть, а я…

– Ах, ты шмакодявка сопливая! – старик завелся не на шутку. – Сначала машину водить научись, потом будешь рот свой разевать. Копыта бы пообрывать и перьев в задницу навтыкать, чтобы летал и кувыркался. Как только права на машину таким оглоедам выдают? То дернет, то шлёпнет, то пыхнет, то ляпнет. А мы тут, как дрова на подводе, бренчим и молчим.

Сиплый смотрел на старика с любовью в плутоватых глазах.

– Чего ты вылупился на меня, балаболка нерусская?