Дайка Бедоносова. Или приключения геофизиков

Ткач перестал вышагивать туда‑сюда и требовательно посмотрел на водителя. Тот выпрямился под этим взглядом, вытаращил красные глаза. Вины его ни в чем не было, но когда что‑то не ладится, ожидать от Командира следует разного. Может и по уху съездить. Бдительность терять нельзя‑а‑у‑эх – Рыжий не удержался и широко зевнул.

– Иди, рожу умой, – приказал Командир. – И заодно ведро воды принеси. Надо кое‑кого в чувство привести.

Сиплый с Митяней продолжали спать на полу в будке. Азиат широко раскинулся, шумно сопел, открыв рот, а старик уткнулся лицом в бочку и почти не подавал признаков жизни. Воздух в будке густо пропитался спиртными испарениями.

– Холодненькая, – удовлетворенно сказал Ткач, окунув пальцы в принесенное Рыжим ведро. – А теперь, Практикант, смотри и учись. Я преподам тебе на будущее несколько уроков молодого командира. Урок первый – не будь слишком жестоким с подчиненными, но и расслабляться не позволяй.

С этим словами он с размаха выплеснул внутрь будки всю воду.

– Сорок пять секунд подъём! – гаркнул Ткач.

Виталик вздрогнул от этого неожиданного крика. Шурик перекрестился.

Сиплый тотчас встрепенулся, сел на полу. Вода стекала по его лицу, капала с кончиков ушей и носа.

– Уже утро? – промямлил он, не открывая глаз.

Митяня продолжал лежать и не пошевелился ни одной частью тела.

– Практикант, принеси‑ка еще одно ведерко, – приказал Командир.

Виталик сбегал к реке. Окунув ведро в стремительный поток, он не выдержал, нервно хихикнул, оглянулся опасливо в сторону машины и снова сделал серьезное лицо.

– Командир, на меня не лей, я уже готов! – запричитал Сиплый и, сидя, стал отползать назад. – На старика плесни, на меня не надо. Команди!!!…

Шлейф воды ударился ему в лицо. Он закашлялся.

– Буди Митяню, – приказал Ткач. – Даю вам на потягусеньки пятнадцать минут. Потом повторю процедуру.

Пока эти двое приходили в себя, Шурику с Виталиком велено было заняться приготовлением завтрака. Виталик насобирал в округе влажного хвороста, его спрыснули бензином, и скоро едкий дым костра поплыл над рекой, смешиваясь с хлопьями тумана. Рыжий тем временем поднял для вида кабину и, пока Командир был занят воспитанием Митяни и азиата, задремал, наклонившись над двигателем.

– Эй, старик, – Сиплый потряс Митяню за плечо. – Старик, твою ж дивизию, просыпайся, а то Командир шкуру с нас спустит.

Митяня приоткрыл глаза и из‑под припущенных век посмотрел на Сиплого затуманенным взглядом.

– Ты кто? – спросил он.

– Дед Мороз, вам подарочки принес.

– Какой мороз?

– Вставай, старая калоша, сейчас Командир придет, тогда узнаешь!

– Я тебе покажу… калошу, – Митяня причмокнул губами, провел ладонью по лицу. – Почему все мокрое?

– Потому что вода сухой не бывает. Еще немного так полежишь, вообще раскиснешь. Командир злой, как твоя совесть.

– Осталось десять минут! – крикнул Ткач.

– Мы уже почти встали. Сейчас Митяня глазоньки протрет. Поднимайся, дед, не подводи нас под монастырь.

– Ты поприказывай мне, поприказывай, я тебе так…, – старик, кряхтя, стал выпутываться из брезента. – Почему я на полу спал?

– Пить меньше надо.

– На себя… посмотри…

Митяня попытался вспомнить последние минуты сознательной жизни вчерашнего вечера. В памяти остались только ветки кустов, царапающие лицо, и речная вода, которая ускользала между пальцев.

Ткач снова заглянул в будку. На его лбу отчетливо обозначилась поперечная морщина.

– Мы уже, Командир, – забеспокоился Сиплый, увидев эту морщину. – Уже готовы. Что делать надо?

– Копать. Берите лопаты и выходите.

Сиплый переглянулся со стариком.

– Чего? – шепотом спросил Митяня. – Чего он хочет?

– Могилу тебе рыть. Вот чего.

– Покаркай мне, балаболка нерусская.

– Вы скоро там!!!

– Уже, Командир. Уже. Сейчас лопату только… Дед, где наши лопаты?

Жмурясь от блеклого утреннего света и покряхтывая, они, наконец, вылезли наружу.

– Шевелись, подлюка басурманская, – бурчал Митяня и грубо подталкивал Сиплого в спину черенком лопаты, а сам по частям спускал на землю из будки свое негнущееся, больное похмельем, старое тело.

– Задача у вас сегодня следующая, – Командир выставил руку по направлению к груде камней и грязи, что лежала на дороге перед машиной. Митяня и Сиплый со скрипом повернули свои шеи туда же. – Нужна сквозная брешь шириной в три метра. Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше для вас будет. После завтрака можете приступать.

– Твою ж дивизию, – засопел старик, глянув на насыпь. – Это что ж за хренотень такая выросла за ночь?

– Это, дед, называется от забора и до обеда, – грустно промолвил Сиплый и поежился то ли от утренней зябкости, то ли от мысли о предстоящих мучениях.

– Рыжий! – позвал Ткач.

Задремавший Рыжий резко выпрямился и больно ударился головой о край приподнятой кабины.

– Тебе тоже есть работка. Бульдозер пойдешь искать.

– Где же я его найду, Командир? – Рыжий держался за ушибленную голову.

– Добежишь до шоссе, перейдешь на ту сторону и прямиком через кукурузу километра два. Там, если верить карте, должен быть колхоз.

– А сели не верить?

– Разговорчики в строю. Дойдешь до колхоза, у них наверняка имеется или бульдозер, или экскаватор, или трактор какой‑нибудь на худой конец. Объяснишь председателю нашу ситуацию, он тебе не откажет. В крайнем случае, пообещай ему что‑нибудь. Если быстро побежишь, то часа за четыре можно управиться туда и обратно.

– А почему я, Командир? Мне еще зажигание отрегулировать надо. Пусть Практикант…

– Я непонятно задачу объяснил?!…

Завтрак протекал в хмуром молчании. Сиплый с Митяней то и дело посматривали в сторону земляной кучи и вздыхали. Рыжий тоже был не в настроении и без энтузиазма опускал ложку в котелок. Желания есть у него не было, и вкуса пищи он не чувствовал. В конце концов, я водитель, а не пешеход, думал он обиженно. Вези их ночами, в слякоть, с больной головой, потом еще беги куда‑то, и никакой тебе за это благодарности, одни подзатыльники.