Дайка Бедоносова. Или приключения геофизиков

– Шевелись, подлюка басурманская, – бурчал Митяня и грубо подталкивал Сиплого в спину черенком лопаты, а сам по частям спускал на землю из будки свое негнущееся, больное похмельем, старое тело.

– Задача у вас сегодня следующая, – Командир выставил руку по направлению к груде камней и грязи, что лежала на дороге перед машиной. Митяня и Сиплый со скрипом повернули свои шеи туда же. – Нужна сквозная брешь шириной в три метра. Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше для вас будет. После завтрака можете приступать.

– Твою ж дивизию, – засопел старик, глянув на насыпь. – Это что ж за хренотень такая выросла за ночь?

– Это, дед, называется от забора и до обеда, – грустно промолвил Сиплый и поежился то ли от утренней зябкости, то ли от мысли о предстоящих мучениях.

– Рыжий! – позвал Ткач.

Задремавший Рыжий резко выпрямился и больно ударился головой о край приподнятой кабины.

– Тебе тоже есть работка. Бульдозер пойдешь искать.

– Где же я его найду, Командир? – Рыжий держался за ушибленную голову.

– Добежишь до шоссе, перейдешь на ту сторону и прямиком через кукурузу километра два. Там, если верить карте, должен быть колхоз.

– А сели не верить?

– Разговорчики в строю. Дойдешь до колхоза, у них наверняка имеется или бульдозер, или экскаватор, или трактор какой‑нибудь на худой конец. Объяснишь председателю нашу ситуацию, он тебе не откажет. В крайнем случае, пообещай ему что‑нибудь. Если быстро побежишь, то часа за четыре можно управиться туда и обратно.

– А почему я, Командир? Мне еще зажигание отрегулировать надо. Пусть Практикант…

– Я непонятно задачу объяснил?!…

Завтрак протекал в хмуром молчании. Сиплый с Митяней то и дело посматривали в сторону земляной кучи и вздыхали. Рыжий тоже был не в настроении и без энтузиазма опускал ложку в котелок. Желания есть у него не было, и вкуса пищи он не чувствовал. В конце концов, я водитель, а не пешеход, думал он обиженно. Вези их ночами, в слякоть, с больной головой, потом еще беги куда‑то, и никакой тебе за это благодарности, одни подзатыльники.

Только Шурик и Виталик сохраняли видимое равнодушие к происходящему. Но, если у Виталика это равнодушие было действительно лишь видимым (потому что он понимал, что его в покое тоже не оставят и скорее всего бросят на подмогу Митяне и Сиплому), то Шурик на самом деле ни о чем не тужил. Любое действие в своей жизни он исполнял с механической прямотой и перпендикулярностью, никогда не задумывался, не задавался вопросами, не ставил себя перед выбором. Все должно идти своим чередом, а любая случайность предопределена. Скажут копать – будет копать, скажут идти пешком до Карадона – пойдет и не оглянется. Безоговорочное послушание – одно из обязательных правил монашеской жизни. И хотя монахом он так и не стал, но за истекшие годы сумел отказаться от своей воли.

 

После того, как Рыжий ушел на задание, Командир с Шуриком расположились под деревцем на обочине и вместе взялись за ремонт рации. Они разобрали ее почти до самой мельчайшей мелочи и пытались собрать совершенно новый агрегат, который смог бы работать не только без потерянного кондера, но и без многих других деталей. Такое в их полевой практике уже бывало. Иногда даже получалось лучше чем в оригинале.

 

 

Конец ознакомительного фрагмента