Дамнар. Неведение III

Есения уже догадалась, что Князь просто спал, и растирала кожу, где вот‑вот должны будут выступить синяки. «И зачем я только полезла? Чуть шею мне не сломал!» – в горле сильно першило от крика, сердце всё ещё колотилось, как бешеное, несмотря на то, что испуг прошёл сразу, как только ей удалось высвободиться. Есении нервно потёрла себе шею, ощущая нарастающую досаду. Чувствовала себя глупо из‑за всей ситуации в целом и беспокойно из‑за того, что единственное, что пришло ей на ум, чтобы освободиться – это его укусить. Её крика он не слышал, видать, сновидение было сильнее.

Хотелось избавиться от железного привкуса крови. Увы, прополоскать рот было проблематично – никуда не выплюнешь. Хотя бы запить. Есения, мечтая сделать глоток прохладной, чистой водицы, ярко представляла себе её вкус, стараясь мысленно абстрагироваться от осознания того, что у неё во рту чужая кровь. Она торопливо направилась к припасённой заранее воде. Когда пила из кружки, недовольно поглядывала на Князя. Укус на его груди уже исчез, а вот её синякам ещё только предстояло появиться. И заживать им наверняка придётся не одну неделю. Даже немного завидно.

Рассматривать Князя ей было неловко. Она вообще привыкла, что ей нельзя глаза с земли поднимать, тем более на мужчин смотреть. А этот вообще почти всё время был без рубахи. Символы эти на груди очень походили на буквы родного Князю языка. Она запомнила некоторые, когда ещё была в лаборатории.

Несмотря на то что князь перестал в полусне изображать припадочного, беспокойство девушки только усиливалось. Она никак не могла понять, почему. Черты лица князя разгладились, из хищных став умиротворённо‑спокойными. Кожа, всегда казавшаяся слишком бледной, сейчас выглядела совсем нездоровой, будто бы посерела. Но с этим ещё можно было как‑то смириться. И тут она поняла, что её так сильно беспокоило. Князь не дышал. Совсем.

Осознав это, Есения, чтобы сдержать крик, зажала рот себе рукой.

«Неужто помер?» – из‑за этой мысли сознание чуть было не покинуло Есению.

Она успела подумать о том, что теперь её, как последнюю к кем он был рядом, скорее всего, обвинят в его смерти. Есения забыли и про синяки, и про все страхи, касаемо этого существа. Сейчас он просто был человеком, которому несколько мгновений назад было худо, а теперь он и вовсе дух его покинул. Крики его не разбудили, её попытки вырваться и укус – тоже. В отчаянии, размышляя, что всё лучше пусть уж лучше он её накажет, чем потом её казнят, Еся предприняла единственную пришедшую ей на ум попытку привести его в чувство – подошла ближе и плеснула ему на лицо остатками воды из кружки.

 

Пробуждение было очень резким. И мокрым. Стоило воде попасть на его лицо, как Сет на рефлексах сел, ничего не соображая спросонья, и стал дёрганными движениями утирать себе глаза ладонями.

– Живой! – послышался обрадованный дрожащий звонкий девичий голос. Сет недоумённо уставился на источник звука, всё ещё не осознавая, где очутился.

На него во все глаза смотрела, стоя на коленях, девка. В руках, прижатых к сердцу, держала пустую кружку. Быстро окинув взглядом окружающее пространство, Сет, наконец, осознал, что уснул в кабинете отца. И сообразив, что произошло, покатился со смеху, вновь откинувшись на диван.

Есения с изумлением смотрела на смеющегося, как ребёнок, князя. Весёлый, лишённый злости и ехидства хохот совершенно не увязывался со всем произошедшим. От сердца отлегло, когда он очнулся, даже несмотря на то, что это наверняка значило наказание за такое фамильярное пробуждение. Она настолько обрадовалась, что он очнулся, что искренне заулыбалась в ответ, не в силах двигаться.

– Ну ты даёшь! Хотя, сам виноват, не предупредил, – отсмеявшись, невероятно забавляясь озадаченным видом служанки, сказал Сет.

– Простите! Я подумала… – начала было оправдываться спохватившаяся Еся.

– Я знаю, что подумала. На самом деле, ни одна нянька поседела в моём младенчестве, пока родные и прислуга не привыкли, что именно так сплю… Уверен, что помру я как‑то иначе, не надо меня каждый раз мочить, чтобы разбудить, ладно? – Сет впервые за долгое время пребывал в необъяснимо хорошем расположении духа. С теплотой и грустью вспомнилось, как когда‑то очень давно таким же образом его разбудила Герда. Только тогда она на него вылила целую вазу, а потом ещё хорошенько отлупила подушкой за то, что так её напугал.

– Я… Я вас укусила ещё … – промямлила девушка, решив, что если он это помнит, то лучше сама признается, опуская взгляд в пол и внутренне сжимаясь.

«Жаль, её глаза мне определённо нравятся» … – подумалось Сету. Память сразу подкинула огрызок воспоминания с дракайной.

– Вот как? – заискивающе спросил Сет. – До крови?

Служанка испуганно закивала, её пульс сильно участился. Князь, наблюдая за её реакций прищурился и с ухмылкой спросил:

– И что же мне с тобой теперь делать?

 

Глава 28.2. Неужто, помер?

 

Есения, на миг подняв глаза и, встретившись с ним взглядом, вспыхнула до кончиков ушей, и сразу уставилась в пол. Князь едва сдерживал смех, глядя на её смущение и испуг, решил, что на сегодня с неё хватит. Всё‑таки он планировал, чтобы она к нему тоже привыкла и перестала постоянно испытывать страх.

– Забудь. В конце концов, ты мне тут жизнь спасала. Будем считать, что мы в расчёте.

Есения робко подняла взгляд. Князя она, откровенно говоря, очень боялась. Всё время напоминала себе, но он и человеком‑то не является. Вот что у него на уме? Улыбка настолько не сочеталась с её представлением, что ей мерещилось, что тот её испытывает. Или на что‑то рассчитывает. Во всяком случае Ярек много что про планы князя успел наговорить. Щёки вновь начали пылать от воспоминания их ссоры, взгляд снова устремился в пол.

Сет с сожалением вздохнул. По лицу девушки было видно, что идёт внутренняя борьба, и у него были ощущения, что не только его слова являлись тому причиной. Играть же с ней сейчас было совершенно лень: выспаться по понятным причинам не получилось. К тому же его напрягло то, что в организм девки попала его кровь. «Нет, превратиться в вампира она бы от этого точно не сможет, но гарантировать, что это совершенно никак не отразится – не могу. С другой стороны, Флауму же ничего плохо не сделалось – только шкура изменилась. Вода с него как с гуся стекать стала, да и ничьи клыки и когти не прокусывали – соскальзывали. Но он и слизал её, будучи щенком, гораздо больше. Может, вообще обойдётся…» Желая отвлечь и себя, и девушку от переживаний, попытался перевести диалог в иное русло.

– Нашлось что‑нибудь значимое?

– Пришли пара писем с описанием твари, как та, что в нашу деревню попала. Вопрошают, чьих рук дело. Этих существ убили и сожгли – побоялись сюда везти.

Князь недовольно заворчал. Липкое беспокойство, заснувшее было на время, вновь охватило мысли. Что, если он ошибся, и история с Вириди Хортом повторится? Ещё один мир заселят упыри и гули?

– Далеко?

– Что далеко? – не поняла Еся, боясь, что Князь опять будет сердиться.