Дамнар. Неведение III

Когда Есения закончила приготовления, уставилась на Князя широко распахнутыми глазами, глубоко дыша, стараясь побороть волнение.

– Ну? Раздевать его я что ли буду? – с нажимом сказал Князь, разведя руки под нервное постукивание палкой об пол от Всемира.

 

⋆☽ ◉ ☾⋆

Стояла глубокая ночь, когда операция была проведена, и все разошлись по местам, оставив Ярека приглядывать за Эйлертом. Обессиленная Есения крепко спала в своей комнатушке, а Сет в душевном смятении продолжил вести записи.

«Чувствую, сожгу я этот дневник, как только страницы закончатся, к чёртовой бабушке… Но обо всём по порядку.

Операция прошла успешно. Не без оказий – всё‑таки первый опыт у девки. Тем не менее что она, что братец её меня приятно удивили. Ранее мне всё чудилось, что у парня кочан капусты вместо головы – но таки нет. Уж не знаю всю подноготную, но, похоже, за время врачевания священника они примирились. Во всяком случае, очень на это надеюсь – авось слёз теперь всё же меньше будет. Устал я от них. Ну куда это годится? Испуг – плачет. Обида – плачет. Радость – опять ведь плачет! 

Надо признать, во время дела девка держалась молодцом. И наготы старика не смутилась – не до того ей было. А вот как надрез сделала, как я велел – тут её и повело. Думал, в обморок таки упадёт, но братец сообразил водой руки намочить и в лицо ей брызнуть. Она оклемалась, губу закусила, хорошо хоть не до крови – и делом занялась. Руки иногда дрожать начинали. Вся потеет, иногда начинает дышать часто, будто мутит её, но справилась. Справилась! Я еле удержался, чтобы не рукоплескать. Даже не ожидал от себя, что так доволен буду. Не могу понять, чем это вызвано. Может мне её ученицей взять? Интересуется целительством ведь – книжек сколько перетаскала уже… Ну ведь есть в ней сила. Есть! Ох, как же она её прятала! Как старалась, чтобы никто не заметил, не вытравил… 

Вообще, очень трогательный был момент, когда проснулся Эйлерт, назвал девку внучкой, и она его осторожно так обнимать стала… Всемир разулыбался, опираясь губами о кисти рук на палке. За усами и бородой губ вовсе не видать, но по глазам видно было. Ярек залыбился, на лавку рядом с Всемиром сел. Старик его по колену потрепал, а тот старосту – по плечу. Потом к девке подошёл, на колени рядом с кроватью встал, и её жалеть стал, тихо рыдающую, по спине гладить. Я даже смутился. Такие все светлые, тёплые… Почти родные, хоть все четверо разной крови. Никогда настолько сильно не чувствовал себя лишним. Решил не мешать – вышел в общую залу. Тем более что от священника жнец почти сразу далеко отлетел, как только воспалённый участок девка вытащила. Крепкий мужик. Вовремя успели. Мне даже поддерживать не пришлось – только подсказывал, что и как делать надо.

Оказалось, что жнец в церквушке вьётся не один. Я на второго поначалу внимания не обращал. Но любопытно стало. Да и отвлечься хотелось. Пошёл в сторону его мельтешения. Он уже был в предвкушении. Душа вот‑вот должна была вылететь – счёт на минуты. Мне всегда завораживал этот момент. Яркая искра, нежно обволакиваемая мягкой темнотой, испаряющаяся в небытие за считаные мгновения… Но в этот раз лучше б я остался дальше телячьими нежностями любоваться…

В соседней келье умирала старуха. Сморщенная вся, засушенная, тощая карга. Ещё до входа в комнату послышался едкий кислый запах. Благо, вдыхать мне не обязательно – я ж только посмотреть зашёл. А она дышит тяжело. На табурете рядом с ней стоит тарелка с протёртым супом. Уже сто раз остывшим, наверняка прокисшим при такой духоте, и кружка. Она рот свой, почти беззубый, открыла и тихо так пить стала просить. Ну, рядом‑то нет никого… На самом деле, удивительно, что она жива ещё. От немощных стариков люди часто избавляются. Зачем им лишний рот кормить? Хорошо, если по‑тихому травят, или со скалы бросают. Но знаю случаи, когда в доме без еды запирали, или в лес по морозу увозили на съедение зверям… А тут явно ухаживали, но, понятное дело, священник на себя одеяло перетянул. Неважно. В общем, чёрт меня дёрнул взять её кружку, набрать воды и дать ей попить напоследок. Последнее желание всё‑таки. Вот перед кем я сейчас оправдываюсь? Неважно…

Она как только напилась, клещом в мою руку вцепилась, даже приподнялась немного, глаза выпучила. Слепая… У меня нет моральных сил весь разговор записывать. Моя память отказывается его полностью воспроизводить… В общем, она меня приняла за своего сына. Лепетала что‑то про голодный год… ну да, я‑то тощий по любым меркам, что скрывать. Про жизнь она, в общем, говорила. Ладно бы, если просто уму‑разуму отпрыска учила. 

Ох, и злился я тогда на её сынка! Наверняка ведь знал, щенок, что его родная мать при смерти. Раз до сих пор жива, значит, где‑то загулял? Почему мне отдуваться? Если бы она просто что‑то бубнила. А она ведь спрашивать начала. Ничего особенного вроде. Да и с первых слов было понятно, что память у старухи явно отказывала. Всё в кучу. То про невесток, то про урожай, то про корову… И ведь ответа ждёт, повторяет, за руку потряхивает. Я, вероятно, был в каких‑то высоких чувствах после пробуждения Эйлерта.

Мысленно пообещав себе хорошенько её сынка выпороть, когда узнаю, кто это, начал ей отвечать какую‑то чушь успокаивающую, надеясь поскорее отвязаться. Ответы её вполне устроили. Она с лёгкой улыбкой прилегла обратно на подушку, несколько раз мне руку погладила и отошла. Жнец душу подхватил и испарился. – «Благодарствую, князь, что уважил старую на смертном одре». Как же меня Всемир тогда испугал своим скрипучим голосом! Кажется, совсем у меня нервы расстроились… Не знаю я, сколько он за нами наблюдал… Я вздрогнул, если не подпрыгнул на месте. Спросил, чья мать сейчас померла, всё сына кликала… А он возьми и ответь: «Бажена мать. Того, кого ты на божьем суде топором зарубил. Других детей не осталось у неё – всех небо забрало…» Кажется, староста ещё что‑то говорил. Я уже не мог слушать. Больно стало. Не могу понять, отчего. Кажется, мне действительно надо как‑то отдохнуть… Отвлечься, развлечься… Не привык я столько эмоций без названия за раз ощущать. Мне тогда ком к горлу подкатил и я вдохнуть не смог, чтобы что‑либо ответить. Я просто встал, вышел за девкой, схватил ту под локоть и молча увёл. Наверное, со стороны это могло выглядеть грубо… Во всяком случае, что Эйлерт, что Ярек руками потянулись вслед за ней, и Всемир вздохнул шумно. А мне просто поскорее оттуда убраться хотелось.. Ну, может быть, держал я её слишком крепко – она потом локоть растирала… Кажется, когда тащил, она вначале что‑то пискнула, потом уже испуганно смотрела. Но она почти всегда испуганно смотрит… Перед тем как спать уйти, уже у двери стоя, тихо так прошептала «спасибо», и ушла сразу. А я всё ещё был в слишком растрёпанных чувствах, чтобы хоть как‑то расценить её намёк. Что мне с её спасибо? То ещё приключение мне устроила… Вернее, устроили…

Я какое‑то время по комнате, не находя себе место, метался. Перед глазами то эта недосемья обнимающаяся, то старуха слепая, сыном меня кличущая… Решил записать всё, авось полегчает. Вроде бы немного успокоился уже. Хотя, теперь жалею, что сразу вслед за девкой не пошёл, узнать, что за «спасибо»… Теперь уже спит глубоко, судя по дыханию. Может, разбудить? В конце концов, действительно есть, за что благодарить сегодня… Да и хоть отвлекусь».

 

Глава 31.1. Открой глаза!

Сет коротко прикоснулся к клыку кончиком языка, отложил перо и тихо встал. Дверь в комнатушку служаки он открыл неслышно и быстро зашёл в маленькое душное помещение, прикрыв за собой.