Дорога в тысячу ли, или Сто путей к счастью
– А в чем тогда? Купи себе новое платье и не парься!
– Омма‑а! – страдальчески протянула девушка. – Ну, ты же знаешь…
– Ничего я не знаю! – оборвала ее женщина. И уже по‑корейски сказала мужу, который, видимо, зашел в комнату. – Да, ёбо (дорогой)! Это наша девочка! Ее пригласили в театр! Нет, не парень – подруга! Мариш, аппа хочет поговорить с тобой! Передаю трубку!
– Доченька! – раздался в трубке низкий, немного глуховатый голос отца. – Как ты, моя красавица?
– Все нормально, абоджи (отец)! Я здорова, работаю…
– Ты хорошо питаешься, Мэ Ри?
– Да, конечно, аппа! Все в порядке!
– А в театр с кем пойдешь?
– Со старой университетской подругой. Но… Я, наверное, не смогу…
– Конечно, сможешь, дочка! Не отказывай себе в такой малости! Потом расскажешь мне, какой спектакль будете смотреть, хорошо?
– Хорошо, папа! Но…
Издалека послышался голос матери: «Хотя бы ты убеди ее, ёбо! Вбила себе в голову, что ей не в чем идти! А всего‑то и надо – купить новое платье!»
– Дочка, а в чем проблема? Купи платье! И будь на том спектакле самой красивой!
– Но тогда я не смогу прислать вам деньги, аппа!
– Ну‑у‑у, и что это за беда?! Не такие мы уж и беспомощные, чтобы дочь работала, выбиваясь из сил, дабы прислать нам денег! Не думай ни о чем таком, малышка моя! Позволь себе хотя бы раз за эти несколько лет насладиться чем‑то прекрасным!
Мэ Ри почувствовала, как глаза защипало от подступивших слез.
– Спасибо, папа! Я вас очень люблю!
– Мы тоже тебя очень любим, доченька! И хотим, чтобы ты была счастлива!
– А как там хальмони (бабушка), папа?
– Твоя бабушка молодец, Мэ Ри! Она у нас бодрится! Все старается во всем помогать нам с мамой на ферме.
– А как ее ноги? – спросила девушка, зная, что старую женщину часто мучили боли в ногах.
– Хвала небесам, все без изменений. Ну, ладно, милая! Поговори еще с мамой!
– Передавай привет бабушке от меня!
– Хорошо! Передам!
– Люблю тебя, папа!
– И я тебя!
Трубку взяла Наталья:
– Ну вот! Слышала, что тебе сказал отец?! Позволь себе хотя бы эти маленькие радости!
– Мам, эти «маленькие радости», как ты говоришь, выльются мне в копеечку!
– Так, Маринка! Не серди мать! Тебе что отец сказал?!
– Хорошо‑хорошо! Я поняла, только успокойся! Не волнуйся, а то сердце опять разболится!
– Вот потому и не нервируй меня, – уже спокойнее ответила женщина. – Потом чтобы фотографию прислала на телефон – ты в новом платье! А лучше – прямо из театра. Пусть подруга тебя сфотографирует! Вот, точно! Пришлешь фотоотчет из театра!
– Ну, ма‑а‑ам!
– И не «мамкай»! Не маленькая уже, а ведешь себя, как малолетка…
– Мамуль, я тебя очень люблю! – почти прошептала Мэ Ри, сглатывая внезапно откуда‑то взявшийся в горле тугой комок.
– И я тебя, доченька! – так же тихо ответила женщина. – И хочу, чтобы ты была счастлива, золотце! – и первой положила трубку.
Мэ Ри вытерла ладонью все‑таки выкатившуюся слезу и, повернувшись, уткнулась лицом в подушку. А потом обняла ее, как маленький ребенок любимую мягкую игрушку, и громко вздохнула.
Видимо, действительно, придется завтра после работы ехать в магазины – выбирать платье. Туфли у нее были, но вот на клатч тоже придется потратиться. А если, как сказал Ки Ён, в мюзикле, действительно, будет играть какой‑то знаменитый айдол, то и букет цветов придется покупать артисту, и вручать после спектакля, когда все исполнители выйдут на поклон. С этими мыслями девушка отправилась в душ, а потом, переодевшись в любимую флисовую пижаму с длинными рукавами и смешным розовым зайцем на груди, поставила будильник и забралась под одеяло. Но долго еще крутилась и вертелась, пока сон сморил ее.
«Каннамские красотки»(1) – это девушки, которые сделали пластическую операцию. Всем известно, что стандарты красоты в Корее невероятно высоки. Именно, поэтому каждая третья девушка в Корее идёт на пластику лица. И иногда перебарщивает с этим. Каннам (Gangnam)– это самый дорогой район в Сеуле, где живут богатые люди, следовательно, женщины, чьи финансы позволяют делать столько операций, сколько душе угодно. Ослеплённые идеалом красоты, каннамские красотки не могут остановиться и превращаются в «кукол», их операции становятся очевидными: деланные губы, деланный нос, глаза, лицо – абсолютно все становится очень неестественным, что сильно привлекает внимание людей. Несмотря на такие завышенные стандарты, сами корейцы, любят естественность, поэтому в Корее выражение «каннамская красотка» несёт в себе негативный оттенок, и сильно осуждается со стороны общества.
Глава 3
День прошел в рутине, неразрывно связанной с тем этапом ее работы, когда надо было дотошно изучать дела, копаться в процессуальном кодексе и стараться найти единственное верное разрешение проблемы, возникшей, как преамбула самого дела. Когда же, наконец, Мэ Ри, растирающая нещадно ноющую от многочасового сидения в неудобной позе над кучей бумажек шею, встала, решив, что пора с этим завязывать, то с удивлением увидела, что в офисе уже никого не осталось, кроме нее – коллеги улизнули по‑тихому, дабы не отвлекать Ан Мэ Ри, полностью погрузившуюся в документы.
Взглянув на большие круглые часы на стене, девушка чертыхнулась себе под нос – доходило восемь.
– Вот же!.. И когда, интересно, ты собираешься ехать в магазины? Или так и заявишься в храм культуры в брючном костюме, в котором просиживаешь на работе черт‑те сколько времени, балда! – девушка бурчала по‑русски: все равно в этот момент ее никто не слышал, как она полагала.
Ан нет! Из кабинета директора Ли Чан Пока послышалось негромкое покашливание, а потом шаги, и он предстал перед глазами девушки собственной персоной – густые широкие брови, намечающийся «пивной» живот и уже начинающие редеть волосы надо лбом.
