Две полоски. Двойная ошибка

Моя задача была предельно проста: прийти в номер клиента, незаметно оставить прослушку. Обратить внимание на то, чем он занят, вещи, документы, деньги. Вот для чего на мне массивные, тяжелые серьги, которые оттягивают уши.

Мужчина настроен не по‑доброму. Глаза темные, брови сведены, взгляд уничтожающий, очень короткая стрижка, ухоженная щетина, четкий контур губ. Не смазливый красавчик, терпеть их всегда не могла.

Господи, о чем вообще думаю? Меня сейчас трахнут в рот, дай бог, если только в него, а я рассматриваю «клиента» и оцениваю его внешние данные. Надо что‑то делать, а не стоять столбом.

– Да, новенькая.

– Русская?

– Из Пскова.

– Милый городок.

– Кому как. А вы откуда?

– Ты слишком любопытная для шлюхи.

– Почему же сразу шлюха? Это очень грубо.

– Проститутка?

– Ночная бабочка.

– Жрица любви?

– Эскорт.

– Путана?

– Можно и так. – Я морщусь.

– Сопроводи уже меня к оргазму, шлюха из Пскова.

Улыбнулся, но лучше бы он этого не делал, получился звериный оскал, от которого озноб пошел по телу.

Надо срочно сочинить легенду, сделать все по‑быстрому и свалить в закат, как выражается мой отчим.

С какой вообще стати я его вспомнила?

– А что, в Пскове работы нет?

– Есть, наверное, – пожимаю плечами.

– Ты пошла простым путем?

– А чего усложнять?

– И то верно, тогда приступай.

Сглатываю ком, что стоит в горле, меня уже начинает мутить от страха, организм так реагирует. Абсент в обнимку с шампанским рвутся наружу. Первый раз в седьмом классе блеванула за партой, когда классная объявляла оценки за четверть.

Мать с отчимом меня убили бы за четверки. По их мнению, девочка должна учиться только на отлично, быть скромной, правильной, покорной. Но там, в списке моих кровных и не совсем родственников, было много еще чего.

Назвался грибом – полезай в лукошко. Или как там?

Сука, да что ж сегодня я так часто вспоминаю слова и прибаутки отчима? Гори он, тварь, в аду.

Мне даже не придется имитировать тошноту, реально сейчас вывернет на ковер номера за много тысяч долларов.

– Ты, я надеюсь, чистая? В рот с резинкой берешь или нет? А то не люблю я все эти посторонние предметы.

Опять что попало не ответила.

– Да, у Берты все девочки чистые.

Что я несу? Так вжилась в роль, что того и гляди сама припаду к его члену и начну исполнять, пропихивая в гортань его агрегат.

– Разденься.

– Можно для начала в туалет?

– перебираю ногами, до белых костяшек сжимая сумочку, смотрю на мужчину, он вроде бы спокоен и ничего такого не заподозрил.

– Иди.

Семеню в указанном направлении, закрыв за собой дверь, опершись на раковину, часто дышу. Господи, ну и попала ты, Успенская, в такое дерьмо попала, что не факт, что выкарабкаешься.

Но двое дяденек в строгих серых костюмах сказали, что это плевое дело, с моими‑то мозгами и внешними данными ничего не стоит увлечь мужчин и сделать, что они просят.

Мужчин? Каких таких мужчин? Их что, больше, чем один?

Почему всем от меня что‑то нужно? Я вообще не при делах в той истории, что произошла, я всего лишь переводчик, а не контрабандист или преступник, которого разыскивает Интерпол. Я не перевозила кокаин в вагине и бриллианты в желудке.

Так, нужно успокоиться, с виду вроде приятный мужчина, серьезный, костюм хороший. Снова тошнит, открыв воду, пью из ладошек, пульс зашкаливает. Пальцы дрожат, вытираю руки, отлепив от одной сережки с ее внутренней стороны камешек, зажимаю в кулаке.

Просто иди, Оля, и просто сделай это. Родина тебя не забудет, если что, похоронят под березками у реки.

Господи…страшно‑то как.

 

Глава 2

 

Когда выхожу, он все еще сидит в кресле, что‑то читает в телефоне, включаю свою фантазию, подхожу походкой гулящей кошки, на ходу спуская бретельку платья:

– Скучал?

Ловко усевшись на подлокотник кресла, одной рукой веду по спинке, другой – по его плечу. Мужчина откладывает телефон, поворачивается, смотрит.

А я забываю, как дышать. В голове шум и ни одной мысли.

– Ты там что‑то приняла?

У него карие глаза, красивые, цвета крепкого чая с черными лучиками от зрачка. Убийственные глаза.

Солидный, холеный. Думаю, за тридцать. Приятно пахнет, а мне хочется выпить виски прямо из бутылки, что стоит рядом. Я таких мужиков видела только в сериалах и криминальных новостях, обычно из их домов полиция выносила деньги сумками и чемоданами – слитки золота.

Левой рукой тянусь дальше, нужно закрепить этот треклятый жучок на задней стенке кресла. Но, как только я это делаю, бедро сползает с подлокотника, и я начинаю заваливаться назад.

Перед глазами пролетает вся моя никчемная жизнь.

Мужчина ловит за платье, ткань трещит, лямки вырываются с нитками, я сама вскрикиваю, хватаясь за его плечи.

– Ты там нюхала что‑то?

– В смысле?