Джакал. Раскаленные дни

– Вот дура, – в раздражении обращаюсь к отражению в зеркале. – Какое еще другое? То, черное без рукавов? Или шелковое пудрового оттенка? Так, стоп! – делаю глубокий вдох.

Я выгляжу отлично! Но какая, блин, разница?! ОН ведь все равно не оценит…

Увесистый дизайнерский клатч, вышитый вручную стеклярусом и пайетками. Дрожащими пальцами я нащупываю матовую помаду оттенка спелой черешни.

– Черт, а вдруг при выходе из туалета напорюсь на него? – лепечу, попутно подкрашивая губы.

Я ёжусь из‑за пробежавших по телу мурашек. Мне и правда адски жарко! Нет, пронзительно холодно оттого, что очень скоро он, Круз, одарит меня своим фирменным ледяным взглядом.

– Так, глупая, просто вернись в зал! – Я с щелчком закрываю помаду, заодно пытаясь закрыть тему с Крузом. – Займи свое место и отвлекись. Прими факт того, что ваша встреча неизбежна.

Я взбиваю пальцами волосы для объема и расправляю плечи, желая придать облику горделивости и надменного безразличия.

Несмело цокаю на высоких каблуках по кафельному полу в сторону выхода. И настороженно выглядываю в щелочку массивной двери. Вроде порядок, никого. Лишь Винс, облокотившись о стену, с безучастным видом ковыряется в ногтях.

Я уже почти на месте, у вип‑зала, но тут слышится какой‑то скрип. Это знакомый пожилой официант толкает тележку с горячими закусками, пробираясь через двойные двери, что отделяют общий зал от нашего небольшого холла.

Твою мать, ОН! Круз! Стоит у самого входа в ресторан, у стойки ресепшн. Круз там не один, а с блондинистой хостес. На ней форменная блузка, а задница обтянута тканью светлой юбки фасона «карандаш». Круз склонился над этой сучкой…

Нет, не склонился, а навис, словно ястреб над жертвой. Он шепчет ей что‑то на ухо, хищно улыбаясь и сверкая темными, полными похоти глазищами.

Злость опять тайфуном врывается в душу! Господи, ненавижу ее, ненавижу ЕГО! Нужно срочно скрыться в вип‑зале. Прикинуться, что Круза просто не существует. Не здороваться. Даже глаз на него не поднимать!

– Я всё, пошли, Винс. – Киваю наконец охраннику.

Спешно заняв свое место за большим овальным столом, я пытаюсь унять дрожь в коленях и пальцах рук, отчетливо чувствуя, как на моем затылке выступает испарина.

Чтобы немного успокоиться, делаю глоток вина. Бордовый след от помады отпечатался мелкими сухими трещинками на тонком стекле. След, который я бы могла, точнее, хотела бы оставить на губах Круза…

Господи, да уймись ты уже, Лира Рагацци! Ему абсолютно пофиг на тебя…

Да, я буквально чувствую приближение Круза, слышу легкую хищную поступь за дверью. Нужно его проигнорировать. Просто не замечать, и всё, это ведь несложно?! Я чуть опускаю голову и тупо пялюсь на то, что перед глазами: тарелку с ягодами клубники и дольками персика.

Блин‑блин, поздно! Знакомый силуэт мгновенно просачивается тенью через полузакрытые веки. Круз на пороге!

Не сдержавшись, я всё‑таки поднимаю глаза, чтобы один‑единственный разочек глянуть на него. Ведь мы не пересекались целых два месяца…

Божечки, как же плохо! Передо мной скала, темная глыба. С новой прической, отдаленно напоминающей индейский ирокез. На Крузе идеально сидящий классический костюм цвета графита, белоснежная приталенная рубашка и черный узкий галстук.

Как можно незаметнее делаю глубокий вдох в попытке уловить аромат Круза. Не его тела или волос, а хотя бы парфюма. Напрасно, конечно, ведь с двух сторон меня зажимают тетя Лючия, от которой страшно разит приторными духами, и ее сынок Мануэле – толстый потный подросток, беззастенчиво пялившийся весь вечер на мои колени и зону декольте.

Круз кивком приветствует своих дружков – Серджио и Винса, и без какого‑либо интереса пробегается глазами по компании, собравшейся в зале.

Боже, он останавливает взгляд на мне! Холодный мрачный, но вместе с тем какой‑то острый взгляд.

Всё вокруг замирает, а я проваливаюсь в какое‑то небытиё… Под оглушительное биение сердца!

Круз делает движение широкими скулами, которое явно указывает на то, что при виде меня он в гневе стиснул зубы. Этот коршун презирает меня, на дух не переносит! По привычке я отвечаю хищнику взаимностью: прищуриваюсь и смотрю с вызовом, мол, чего таращишься?!

Эта чудовищная пытка с молчаливым поединком наконец завершается ничьей. Круз поворачивается полубоком и идет к моему отцу, который жестом велел присесть рядом. На фоне молодого темного коршуна мой грузный батя выглядит нелепо, как какой‑то разъевшийся старый павлин. И это несмотря на сшитые на заказ сиреневый пиджак и бирюзовую сорочку.

Так, нужно срочно отвлечься… Но на что? Поболтать ни о чем с озабоченным жирдяем Мануэле? Продолжить бесцельно ковырять ягоды вилкой, чем я и занималась до ошеломительного появления Круза? Прикинуться больной и свинтить по‑быстрому домой?

Да куда уж там! Дурман уже полностью заволок всё мое существо, проник в каждую клеточку тела и снова пропитал нутро непреодолимым желанием продолжать, нет, усиливать этот странный кайф. Получать мучительное удовольствие, которое я испытываю при появлении Круза. И ведь каждый раз одно и то же, хотя мы знакомы не первый год. Господи, да лучше бы всё уже перегорело!

Парадокс заключается в том, что Круз заставляет меня страдать, не пошевелив для этого и пальцем. Ни единого грубого слова с его стороны, ничего такого, чтобы задеть за живое. Он демонстрирует абсолютное безразличие, и от этого меня буквально разрывает на части!

Так, ладно, как же продолжить этот кайф? Я достаю Айфон и спешно разблокирую его.

«Эй, какие планы на вечер?» – набираю сообщение Наде.

Нервно тарабаня пальцами по столу, я жду ответа, но, увы, мое послание робкой надежды зависает в непрочитанных…

В те выходные мы отмечали Надин день рождения в клубе «Органза». Ее папаша – олигарх из России, поэтому вечеринку закатили будь здоров. Он арендовал отдельный зал на втором этаже. Нанятый диджей, шампанское рекой и куча изысканных закусок. Через огромное стекло я наблюдала за тем, что происходит там, внизу, и тут заметила Серджио и Винса. Я даже хотела спуститься, чтобы поздороваться и выпить с ними.

Но Круз! Он появился так внезапно, что я дрогнула и невольно попятилась. А он с уверенным и дерзким видом начал прорезать толпу, словно нож сливочное масло, двигаясь напрямик к барной стойке. Эти трое корешей обнялись, пожали руки и принялись опрокидывать шот за шотом. Затем они склеили каких‑то девиц, плюс‑минус их ровесниц. Круз ожидаемо захапал самую красивую. Блондинку. Он прижимал ее к стойке, говоря что‑то на ухо, прям как этой дурацкой хостес.

В тот самый момент, когда я кипела от созерцания ядовитой, отравляющей душу картины, Надя окликнула меня, позвав за столик. Да, прерванное подругой зрелище вызывало лишь два концентрированных чувства: досаду и черную ревность!