Эффект Домино
Отец работал на шахте. И, разумеется, их семья получала уголь. Делалось все по негласному соглашению. Новым хозяевам шахт не нужны были забастовки. А начальство пониже, из бывших шахтеров, закрывало глаза. И в этом негласном договоре заключалось спасение целого города от зимних холодов.
В утренних сумерках, к терриконам и обратно, тянулись по тропинкам встречные вереницы. С ведрами, с санками. Туда ехали пустыми, налегке. Обратно еле волочили. Снег скрипел от лютого мороза. Черные от антрацита сугробы превращали картину совсем уж в нереальную. Дорога жизни через пятьдесят лет после войны…
А Димка был счастлив. Тащил маленькое ведерко, наполненное драгоценным углем. Спотыкался, иногда падал, наступив на наледь. Однако на чумазой сопливой мордашке светилась гордость. Еще бы. Он мужчина, занятый настоящим делом. Помогает своей мамочке. Любимой.
Ему еще вспомнится это ведерко. И тот уголек почти дармовой. Лет так через двадцать с небольшим. Но об этом потом…
Жили они не богато, зато весело. В стране, в одночасье ставшей нищей, пока не окончательно победила мораль нового века: «Если у вас нет миллиона – идите в жопу». Сама молодость делает жизнь счастливой. А если еще и выпить…
«Сухой закон» бывшего СССР позорно умер, но породил одно замечательное следствие. Люди научились виртуозно варить самогон, доводя заветный дистиллят до качества изысканных французских коньяков.
Марина и Леонид были молоды и наслаждались жизнью со свойственной этой поре беспечностью. Неожиданные вечеринки, когда гости приходили некстати, но им все равно искренне радовались. Празднование бесконечных дней рождений друзей, праздников и просто «посидеть на кухне» были частью жизни.
Маленький Митя очень любил, когда у них дома собирались шумные компании. Всегда был рад спеть незатейливую песенку, потанцевать, еще по‑детски неуклюже, но с азартом.
А когда подвыпившие гости начинали нескладно выводить под гитару: «Вот, новый поворот и мотор ревет…», Димка просто не мог утерпеть. Вскакивал на стул и, мило картавя, голосил фальцетом: «…И мотол левёт!» Все ржали от удовольствия, а мамочки наперебой тискали юного «машиниста».
Славное было время эти лихие девяностые. А потом наступил «Миллениум».
Эффект Домино 16. Шпионские страсти. Отряд «стюардесс»
В Калининградский пограничный институт ФСБ девушек не принимали. Объясняли, что специфика службы не та. Но внимание женскому полу курсанты все же уделяли. И не только «левым» способом во время увольнительных или рискованных самоволок. Но и вполне официально. На занятиях, посвященных воспитанию идейной стойкости.
От морального разложения будущих офицеров оберегала особая учебная программа. Где доходчиво, на красочных примерах, раскрывалась теория и практика тайного сексуального фронта.
Слишком часто сыны России, да и всех других государств, шалили в прошлом с секретами родины. Меняли их оптом и в розницу на простые человеческие радости в постели. И представьте себе, не с законными женами.
«Мирмекофилия», как явление, прочно занимает почетное место в арсенале участников тайных войн. Это, отнюдь, не разновидность половых извращений, а попросту – любовь. Правда, между бабочками и муравьями.
Милые бабочки семейства голубянок откладывают в цветах яйца. Вылупившиеся из них гусеницы спускаются на землю и скромно ждут в тревожно‑сладостном ожидании: когда же нас найдут муравьиные «ромео» и хищно поволокут под землю? Употребить там, в буквальном смысле слова.
Но в муравейнике все происходит не так, как ожидают наивные мураши‑работяги. Щетинистые прелестницы начинают обильно источать сладкую жидкость. Под действием феромонов, содержащихся в этом нектаре, муравьишки впадают в экстаз и принимаются щекотать предмет страсти усиками до полного своего изнеможения…
Все, дело сделано. Довольная гусеница, устроившись в гнезде, неспешно лакомится личинками доверчивых муравьев. За зиму и весну жиреет, окукливается. и ближе к лету вновь выбирается из‑под земли. Но уже не жирным волосатым чудовищем, а вновь – совершенно невинной бабочкой.
По сути, это анатомический срез процесса обмана и вербовки с помощью «медовой ловушки». И действует он безотказно, практически с библейских времен. Применим для обоих полов, включая особ всех цветов радуги. А также для обладателей высоких званий и должностей.
Примеров тому не счесть. В сладкой западне оказывались многие известные личности. И выдавали «под одеялом» топ‑секреты своих стран. Однако, порой бывали исключения.
Как‑то Антонина Сергеевна рассказала забавную историю про соблазнение индонезийского президента Сукарно. Случилась она еще во времена активной работы «Вдовы» в Комитете.
Дима попытался выяснить официальную версию этих событий на семинарах у преподавателей. Но те, в основном, отшучивались, ссылались на секретность или заявляли, что курьезный эпизод, скорее всего, был легендой. Типа, байку могли придумать и вбросить американцы. Цэрэушники, якобы однажды пытались использовать саму Мэрилин Монро чтобы завлечь в свои сети предводителя вулканических островов. Однако, при вербовке в отеле «Беверли‑Хиллз» что‑то пошло не так. Вот и решили перевести «стрелки» на СССР. Будто это у русских ничего не вышло со строптивым малазийцем.
Но Димка‑то знал, как все обстояло на самом деле. У «Шапокляк» среди многочисленных знакомых была подружка. Как раз одна из «стюардесс», участниц тайной оргии в московском отеле. Она и поделилась с Тоней рассказом о пристрастиях знаменитого индонезийца.
Хорошенькую Антонину сначала тоже хотели включить в отряд «ласточек». Так называлось особое подразделение, выполнявшее деликатные задания по совращению «объектов».
Красивых девушек отбирали в специальную группу и после полугодового обучения выпускали на оперативный простор. К будущим «ласточкам» предъявлялись высокие требования. Они должны быть умны, элегантны, раскованы и главное – всегда готовы к соблазнению мужчин.
«Вдова» особо не вдавалась в подробности подготовки советских Мата Хари[1], но кое‑что поведала. Будущих секс‑агентов всячески старались избавить от чувства стыдливости. К примеру, организуя совместные помывки в общей бане с коллегами мужчинами. Показывали порнографические фильмы, на «практических» примерах учили искусству любви, игре на особенностях мужской психологии.
Конечно, выдерживали не все. Дело такое, на любителя. Вот и Антонине эта «специальность» оказалась не по душе, хотя излишней скромностью «Вдова» не страдала. И мужчин любила. Но под микрофоны и кинокамеры? Тьфу на вас! Она предпочитала их скрытно устанавливать.
В середине шестидесятых годов прошлого века в гостиницах Москвы, где проживали иностранцы, просто не было номеров, не оборудованных прослушкой и фотокамерами. Шкафы, зеркала, цветы, картины, потолки, стены – все имело глаза и уши.
[1] Знаменитая женщина‑шпионка, танцовщица и куртизанка
