Герцог для королевы

Выше штаны и плащи. И шпаги. Или рапиры – вот уж в чем не разбираюсь.И уж точно тут не ролевые игры. На такие настоящий труп не носят.

Люди стояли тихо, не разговаривая, иногда переминались с ноги на ногу, и тогда оружие и металлические шпоры на сапогах звякали.

Видимо, им не показалось странным, что у тела их дорогого покойника сижу я.

Я отвернулась, сжала четки покрепче. Мамочки, куда меня внесло?!

Бусинки послушно заскользили между пальцев. Восемь в одну сторону и двенадцать в другую.

Вид покойника не успокаивал, но он был самым безопасным: вел себя прилично и не мешал думать. Лежал себе, весь празднично одетый, и готовился к последней прогулке. Хотя шут его знает, как тут принято. Может, сейчас позовут некроманта, принесут меня в жертву и все.

Ох, неплохо бы выяснить для начала, где это “тут” находится и как меня сюда забросило.

Я стала медленно, бусина за бусиной, перебирать четки, пытаясь сосредоточиться. И вспомнить. Потому что память проделывала странные кульбиты, словно была цирковой акробаткой: воспоминания мелькали, но зацепиться за них не удавалось.

При этом я без проблем могла рассказать свою биографию. Меня зовут Лера Иванченко, мне тридцать пять, у меня все в жизни неплохо. Работаю я в салоне на Каштановой, 5. У меня две дурочки‑стажерки на попечении. А еще муж. Точно, есть муж. Зовут его Пашей, мы поженились три года назад, решив, что барахтаться вместе в этом жизненном болоте веселее.

Свадьба, путешествие в Голландию, отпуск в походе – мелькнули перед глазами. Вот я сижу на кухне и читаю, у меня на коленях кот, а муж рассказывает что‑то о проекте…

Но черт побери, сюда‑то меня как занесло? Праздник‑реконструкция? Но вряд ли даже самый большой маскарад будет таким реалистичным.

Я не помнила, как оказалась здесь. Мне не был знаком ни богатый покойник, ни те, кто стоит позади.

Но я находилась в стопроцентной уверенности, что там стоят не ряженые, не ролевики и не актеры. Потому что если покойник настоящий, значит, и все остальное натуральное.

Надо только успокоиться и понять, что я забыла, почему оказалась тут и как выбираться из этой пропасти.

Первое нужное воспоминание заставило сжать четки так крепко, что я едва не разорвала скрепляющую их нить.

Да, сегодняшний день начался плохо.

Хуже некуда.

Как любила говорить моя начальница, навешивая смену поверх: “Лерка, обстановочка – фиговей не придумаешь, но постарайся выгрести, крошка”.

Дело в том, что у меня сегодня утром умер кот.

 

2. Чего дома не ждешь

 

Бывает маленькое не везет.

Это когда сломала ноготь, натерла ногу, не увидела, что тушь потекла от дождя, не выспалась и опоздала на работу. Юбку под плащ забыла надеть. Вот тем, кто сейчас скажет, что ноготь – это ого‑го какая проблема, я отвечу – ну значит, ваша жизнь прекрасна, восхитительна, и я сейчас удавлюсь от черной зависти.

Бывает среднее не везет. Оно вроде и плохое, но кратковременное – премии лишили, простуду подхватила, отпуск накрылся, парень, который нравился, внезапно дал заднюю, вы стали обратно друзья, а твоя подруга идет с ним в клуб сегодня ночью. От такого порыдаешь – и вроде как отпускает. На то оно и среднее – очень неприятно, больно, но не смертельно.

А бывает “не везет” такое, что хочется спрятаться под одеялом и никогда оттуда не вылезать. Большое “не везет” обычно многосоставное, как сколопендра, и такое же мерзкое. Вот подобное у меня и произошло.

У меня умер кот.

Можно сколько угодно говорить себе, что ему было восемнадцать лет и жизнь у Карасика была прекрасная, полная вкусностей и ласки, но легче от этого не становится.

Карасик умер. В ветклинике. Врач, молодая девочка в зеленой униформе, только руками развела, сказав:

– Возраст. А что вы хотели?

А я бы хотела, чтоб он был живой. И встречал бы меня с работы и об ноги терся, мурлыкая. Но есть такие вещи, перед которыми ты бессилен.

И главное, заплакать прямо там не вышло.

Накатило уже после, когда сидела на скамейке в парке и смотрела, как дети гоняют на самокатах. Так бывает, когда сначала думаешь – вроде нормально, не больно. А потом как даст со всей дури, так что дышать никак и в глазах двоится.

Ко всему прочему сильно разболелась голова, а ни таблетки, ни воды я с собой не прихватила.

Рядом со скамейкой упал с самоката какой‑то малыш и расплакался. К нему сразу подбежала бабушка,чтобы успокоить. Я посидела еще минуту и поняла, что жутко хочу домой – просто порыдать в подушку. На улице рыдать не выходило. Мама приучила с детства – даже если очень больно и обидно, держи морду кирпичом, дома поплачешь. Подушка, она никому не расскажет и все выслушает.

Поэтому я решила, что пусть пока голова страдает, хоть руки будут заняты, зашла в магазин, купила на обед заморозки, новую кружку – мою любимую вчера Паша расколотил. На старой был веселый лисенок с пистолетом, на новой – скучная белка с шишкой. Ничего, потом куплю себе другую. Пусть пока эта побудет любимой.

Забавно, еще вчера я больше всего переживала из‑за кружки, разбитой моей второй половинкой. Да пусть хоть все кружки в мире разобьются, только бы Карасик ко мне вернулся.

Дверь домой открыла как‑то на автомате, скинула туфли, притащила пакет с продуктами на кухню, раскидала по полкам. Поняла, что по привычке купила кошачий корм. Спрятала его подальше – потом отдам соседке, они недавно котенка подобрали.

Есть не хотелось, а Паша вполне обойдется на обед вчерашним супом.

Я растерла ноющие виски и только тут поняла – что‑то не так. Почему меня никто не встречает? Сегодня воскресенье – и Паша точно был дома, когда я увезла Карасика в клинику. Обычно, если мы с котом уходили на процедуры, то торчали там до самого вечера – каждая капельница занимала по полтора часа. Потом я звонила Паше, говорила нас встречать, и он подъезжал прямо в ветлечебницу.

А сегодня я забыла позвонить. Я вообще вспомнила о том, что у меня есть муж, только в магазине. Казалось бы, стоило прямо из ветеринарки позвонить ему, но мне как‑то не пришло в голову. Карасик был моим котом. К Паше он даже на колени не залезал и всегда обходил по широкой дуге. Правда, вкусняшки принимал, но с таким видом, точно он важная персона и все ему тут должны.

Может, он подумал, что успеет до моего звонка, и куда‑то уехал? Странно, вроде не предупреждал. Сейчас по квартире расползалась странная тишина. Может, уснул? Все‑таки выходной.