Горе от ума

Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,

А тем, кто выше, лесть как кружево плели.

Прямой был век покорности и страха,

Всё под личиною усердия к царю.

Я не об дядюшке об вашем говорю;

Его не возмутим мы праха:

Но между тем кого охота заберет,

Хоть в раболепстве самом пылком,

Теперь, чтобы смешить народ,

Отважно жертвовать затылком?

А сверстничек, а старичок

Иной, глядя на тот скачок

И разрушаясь в ветхой коже,

Чай приговаривал: – Ах! если бы мне тоже!

Хоть есть охотники поподличать везде,

Да нынче смех страшит, и держит стыд в узде;

Недаром жалуют их скупо государи. –

 

 

Фамусов

 

Ах! Боже мой! он карбонари!

 

 

Чацкий

 

Нет, нынче свет уж не таков.

 

 

Фамусов

 

Опасный человек!

 

 

Чацкий

 

Вольнее всякий дышит

И не торопится вписаться в полк шутов.

 

 

Фамусов

 

Что говорит! и говорит, как пишет!

 

 

Чацкий

 

У покровителей зевать на потолок,

Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,

Подставить стул, поднять платок.

 

 

Фамусов

 

Он вольность хочет проповедать!

 

 

Чацкий

 

Кто путешествует, в деревне кто живет…

 

 

Фамусов

 

Да он властей не признает!

 

 

Чацкий

 

Кто служит делу, а не лицам…

 

 

Фамусов

 

Строжайше б запретил я этим господам

На выстрел подъезжать к столицам.

 

 

Чацкий