Город одиноких котов

На улице стелился туман. Густой и белесый, он заволакивал квартал, проползал в щели между домами, цеплялся за края балконов и вывесок. Я замотала нижнюю часть лица шарфом – не потому, что боялась вируса, мне, как переболевшей, он был не страшен, – но, чтобы не попасться в объектив уличной камеры, и тронулась в путь. На главные улицы я выходить не решалась, чтобы не столкнуться с патрулем, а держалась кривых переулков и прочих подобных маршрутов. Как призрачная тень в сгущающихся сумерках скользила от одного обшарпанного здания к другому, перебегала из подворотни в подворотню. Один раз из тумана внезапно выглянули красно‑синие всполохи полицейской мигалки: прямо на меня ехала машина, патрулировавшая район. Я метнулась в сторону, присела на корточки, спрятавшись за мусорный бак. Из‑под моих ног с недовольным воплем прыснула рыжая кошка с надорванным ухом.

– Шш, – шепнула я ей. – Не сдавай меня.

Не знаю, понимала ли турецкая кошка по‑русски, но она покосилась на меня блестящим зеленым глазом и замолкла, должно быть прочувствовав во мне родственную душу, одиночку, мечущуюся по городу.

Полиция проехала мимо, не заметив меня. Я вылезла из укрытия и пошагала дальше. Шла и думала о том, какая же все‑таки я благородная идиотка. Этот человек, Гордон, столько раз оскорблял меня, унижал, предавал; подавал на меня в суд, чтобы я больше никогда не могла вернуться в этот город; распускал отвратительную клевету, пытаясь ославить меня на весь белый свет. И вот я все равно иду к нему. Иду, чтобы обнаружить, что он наверняка совершенно здоров, разве только пьян и обкурен до чертиков… Иду лишь потому, что мне почудилось, будто он болен и беспомощен, а я могу его спасти.

Я свернула в слабо освещенный фонарями переулок в районе Османбея, сделала несколько шагов и дернулась от неожиданности, расслышав поблизости какое‑то шипение. Обернувшись, я прищурилась, вглядываясь в сгущающуюся темноту и разглядела у подъезда старинного, двухэтажного здания фигуру. Та, цеплялась за дверь, почти висела на ней, и что‑то хрипела.

Медлить было нельзя, и поначалу я отвернулась и снова направилась вперед. Но отчаянный хрип, что прозвучал сзади, был страшен, и выворачивал душу наизнанку. Пришлось развернуться и быстро направиться туда.

– Вам нужна помощь?

Направив на фуру фонарик телефона, я разглядела старика: тощего, сморщенного, с костистым крючковатым носом и провалившимся ртом. Людям старше 65 запрещено было покидать свои жилища. Должно быть, он выполз из своей норы в разваливающемся здании, чтобы попросить о помощи. Едва цепляясь пальцами за дверь подъезда, он пытался мне что‑то сказать. Я протянула руку и прикоснулась к его плечу. В ту же минуту он, неизвестно откуда взяв силы, подался вперед, почти повис на мне, ухватился тонкими, узловатыми пальцами за шею и дохнул мне в лицо ужасным запахом нищеты и болезни. От всего его тощего тела разило гибельным жаром. Черные запавшие глаза лихорадочно блестели. Силясь сказать мне что‑то, старик зашелся страшным глухим кашлем, сотрясаясь от приступа и по‑рыбьи разевая рот, пытаясь глотнуть воздуха.

– Вам надо в больницу. У вас есть кто‑нибудь? Близкие, родственники? – спросила я, с трудом подбирая турецкие слова.

Больной не отвечал, только бился в кашле у меня в руках. Ценой невероятных усилий мне удалось опуститься на бетонную ступеньку, уложить его головой к себе на колени. Он не выпускал меня, цеплялся пальцами за куртку.

Я понимала, что самым верным решением было бы бросить его тут и уйти. Скорая в лучшем случае запишет мои данные, в худшем – сразу вызовет полицию. Меня отправят в участок, выпишут штраф. А главное, я так и не смогу помочь Гордону.

– Твою мать! – выругалась я по‑русски, в отчаянии глядя на старика, который за меня ухватился. – Твою мать, откуда ты взялся на мою голову?

Кое‑как высвободив руку, я достала мобильный и набрала номер скорой.

 

– Какая у него фамилия? Адрес? – расспрашивал меня врач в защитном желтом костюме, похожий на персонажа какого‑нибудь фантастического голливудского фильма.

Его коллеги, в таких же космических одеяниях, грузили старика в машину.

– Не знаю, я просто шла по улице. Он был на крыльце… – коротко отвечала я, уже оглядываясь по сторонам, чтобы удрать.

– А вас как зовут? Можно ваши документы? – последовал вопрос, который непременно должен был прозвучать.

И я, уже успев придумать план спасения, немедленно дала деру. Метнулась в узкую черную щель между двумя домами, не реагируя на возгласы врача за моей спиной:

– Стойте, мы обязаны зафиксировать обращение…

Я поскользнулась на каких‑то нечистотах, пытаясь удержать равновесие, влетела локтем в стену. Охнула от боли, чувствуя, как под курткой горит рука и, кажется, стекает тонкой струйкой кровь. Выскочила в просвет, свернула в сторону. И тут же оказалась прижатой лопатками к стене.

– Давай деньги, сука! – рявкнул кто‑то мне в лицо на ломаном английском. А к горлу прижалось холодное лезвие ножа.

В ушах грохотала разбушевавшаяся кровь. Я не успела еще отдышаться и порадоваться тому, что смогла сбежать, сдав незнакомого деда врачам, как тут же нарвалась на новое приключение.

Бандитов было двое. И в первую секунду мне показалось, что под капюшонами их серых худи скрывается сама тьма. Лиц не было видно, лишь блестели непривычно яркие белки глаз. Только через пару минут, осторожно переведя дыхание и ощущая, как холодит шею тонкая сталь, я поняла, что передо мной не порожденные из ада, а обычные люди – просто чернокожие.

– Ну, быстро! – у одного из них был африканский акцент.

А второй прибавил:

– Режь эту тварь. Нечего с ней церемониться.

Как я и ожидала, опустевшие улицы трущоб явились раздольем для разного вида отбросов. Где же полиция в тот момент, когда она так нужна?

– Пожалуйста, не надо, – стараясь говорить спокойно и ровно, отозвалась я по‑английски. – Я все отдам.

– Быстрее, сука! – рявкнул второй нападавший.

А первый, не отнимая ножа от моей шеи, просунул руку мне в карман и вытащил смартфон.

– Гляди, мобила. Новенькая! – обрадовался он и, не глядя, перебросил аппарат другу, а тот тут же сунул его куда‑то под худи.

– Пусть бабки гонит, – буркнул тот.

– Послушайте, кошелек у меня во внутреннем кармане, – заговорила я. – Чтобы его достать, нужно расстегнуть куртку. Уберите нож, иначе я не смогу этого сделать.

– Ага, убрали, как же. Не на дураков напала, – запальчиво выкрикнул второй.

Первый же задумался. Обшарив внешние карманы, он уже убедился, что в них кроме телефона ничего нет. Он помедлил пару секунд, а затем, отступил на шаг, убрал нож и сказал: