Господа Игры, том 2

– Это не совсем то, что я хотел бы услышать, – сообщил Трейсер, – но пока и так сойдет. И, раз уж мое предложение с обучением отвергнуто, может, согласишься еще полетать?

– Нашел мое слабое место? – Тайра постаралась посмотреть на него с максимальным укором. – Так нечестно!

Змей легонько подтолкнул Тайру в бок, показывая, что ей пора вернуться на пассажирское сиденье, и, когда она добралась до его головы, стрелой взмыл в небо.

 

Фэйт недовольно плюхнулся на водительское сиденье, чуть сильнее, чем было необходимо, хлопнул дверью, пристегнулся ремнем безопасности и завел свой безумно дорогой «Бентли». Тайра полулежала в кресле рядом, глядя куда‑то в пространство. Фэйту на секунду показалось, что она вышла за Грань и с ним рядом находится только ее тело, но испугался таких мыслей и отогнал их подальше.

Они уже полтора года были партнерами в непростом деле светской жизни, которую Фэйт, элитный успешный молодой адвокат и Тайра, временно исполняющая обязанности Куратора Темной Стороны Британского музея, обязаны были вести. С отъездом Ксандера Фэйт лишился своего постоянного спутника, появляться же в обществе в одиночестве было не принято. После долгих мучительных размышлений Юлиус пришел к выводу, что пары лучше аль′Кхассы в настоящее время ему не найти: все остальные женщины успели наскучить ему своей красотой, интеллектом или отсутствием того и другого, а Фиц вечно опаздывал и разглагольствовал о Боге даже там, где его всуе было лучше не поминать. Аль′Кхасса была в таком же безвыходном положении, как и он. Ей, чтобы реноме Куратора оставалось безупречным, как и при Ксандере, необходимо было держать марку, а самого Юлиуса, который не привык чувствовать себя хоть в чем‑то ущербным, отсутствие возможности принадлежать миру своих клиентов вообще вгоняло в депрессию. Юлиус предложил ей деловое партнерство, даже составил договор, чтобы их отношения были оформлены в соответствии со всеми правилами, но Тайру это развеселило: она рассмеялась и читать и подписывать что‑либо наотрез отказалась. Фэйт решил, что тем самым согласие, хоть и устное, было получено, и с облегчением выложил на стол первое из множества уже присланных приглашений на два лица. Аль′Кхасса признала, что такое сотрудничество избавляло от проблем и ее, и музей, и Александра Дарнелла, если тот когда‑нибудь перестанет изображать из себя Индиану Джонса и решит вернуться к прежним своим обязанностям.

Тайра Фэйта устраивала полностью. Как и все некроманты, она выглядела старше своих лет, двадцать ей никто бы не дал. Лет двадцать пять минимум… Никто не обвинил бы его в том, что он путается с малолеткой. Хотя фигура ее была далека от идеала, выглядела она неплохо, во всем знала меру, и даже ее вечерние наряды были достаточно строгими. Она объясняла это тем, что настоящие вечерние платья пока ей были запрещены, Фэйт подозревал, что она просто не может надеть то, что ей бы хотелось, из‑за ужасных, так и не заживших шрамов на спине и шее, но о своих соображениях молчал. Он привык не задавать лишних вопросов обо всем, что касалось Ишанкара и поступления денежных средств на свой счет.

Ему нравилось, что аль′Кхасса не болтала, как множество его знакомых женщин: он мог спокойно обдумывать свои дела, пока они добирались до очередного выхода в свет. Она не навязывалась, не принимала от него подарков – ничего, кроме цветов, – не задавала глупых вопросов, и Фэйту было не стыдно, когда в беседе с каким‑нибудь из его клиентов, бывших или будущих, аль′Кхассе приходилось высказывать свое мнение. Он должен был признать, что не ошибся в выборе партнерши. Он гордился своей интуицией.

До этого вечера у него не было к ней претензий, но сегодня ее будто подменили. Она готова была вылететь из зала почти сразу после начала представления. Фэйт, осознавая, что реально рискует жизнью, вцепился в ее руку, пригвоздив к подлокотнику, и удержал Тайру на месте до антракта: уход сразу после начала на его репутации сказался бы самым отрицательным образом, а этого Юлиус допустить не мог.

Он приоткрыл окно, выдвинул пепельницу, достал сигару, откусил кончик круглым металлическим ножом и закурил. Снег тихонько падал, прилипая к лобовому стеклу и вычурным кованым фонарям. Когда двигатель прогрелся, Фэйт выбросил сигару в снег и вырулил со стоянки.

– Вот так ходить с тобой по театрам, – буркнул он в сторону Тайры. – Спасибо, что хоть не посреди действия сорвалась с места! Вот было бы позора!

– Прости, Юлиус, – откликнулась Тайра. – Я знаю, что испортила тебе вечер.

– Лучше скажи, кто испортил вечер тебе, – предложил Фэйт. – Из‑за кого я вынужден пропустить гастроли «Ла Скала»? Из‑за той феи, что была с Гораном? Так это Анна‑Маргарита Дюпре, наша монсальватская муза и идеал красоты. Я ее часто с ним вижу. Она по вашей торфиордской легенде тебе кем приходится? Будущей мачехой?

– Горан мне не отец, – глядя в стекло, ответила Тайра.

– А‑а, ну тогда все понятно, – со знанием дела заявил Фэйт. – Мой Ишанкар, мой Ректор… Ревнуешь. Так тебе вроде не тринадцать лет.

– Как ты верно заметил, – абсолютно серьезно согласилась Тайра, – не тринадцать.

– Слушай, я вот тоже терпеть не мог свою мачеху. Всегда говорил ей, что она мне не мать, и что она не имеет право меня воспитывать, и вообще что она чужая в нашем доме, – Тайре показалось, что Фэйту было немного стыдно. – Но, когда отец умер, оказалось, что ближе мачехи у меня никого нет, а все эти годы я был полным идиотом. Смекаешь, о чем я?

– Да, но это не мой случай.

– Я вот что хочу тебе сказать, – не унимался Фэйт. – Горан – еще очень молодой мужчина, а еще он очень умный, достойный уважения человек. Ишанкар у него на шее как пудовая гиря, так что он заслужил немного счастья вне его стен. Марго, кстати, отличается не только красотой, у нее объективно много других достоинств. Горану весь магический мир завидует. Ты просто попробуй посмотреть на Марго его глазами, и все наладится.

– Боюсь, ты не понимаешь, о чем говоришь, – Тайра грустно усмехнулась.

– Прекрасно понимаю. Только я понял это слишком поздно, а у тебя есть шанс. Учись на чужих ошибках, жизнь коротка, чтобы учиться только на своих.

– Останови, – попросила Тайра, подумав, что нравоучений Фэйта ей сегодня достаточно. – Пройдусь немного. Холод меня отрезвляет.

Фэйт подкатил к обочине, остановился, вышел и открыл ей дверь.

– Доберешься домой – позвони, чтобы я не волновался.

Вечер выдался тихим, теплым и безветренным. Снежинки медленно, почти вертикально падали вниз и ложились на тротуары тонким кружевным ковром. Тайра глубоко вдохнула зимний воздух – мир мягко поплыл по часовой стрелке, размывая огоньки магазинных вывесок, как на смазанной фотографии, – и медленно двинулась вдоль по улице.