Господа Игры, том 2

– Ни черта ты про Сэла не знаешь, – вскинулась Тайра. – Он один из лучших людей! И я его люблю. И не тебе, лигийскому наемнику, рассуждать о Сэле!

– Он лжец и еретик!

– Но свечка‑то моя! – Тайра поняла, что Айгера ей не переубедить. – За кого хочу, за того и поставлю!

– Будь по‑твоему, – согласился с последним доводом ван Хинкес. – А за здравие?

– За госпожу Магдалену, – без раздумий ответила Тайра.

– За Магдалену? Магдалену ван Хален? Жену хет Хоофта? С какой радости‑то? – опять не понял ван Хинкес.

– А вот это уже не твоего ума дело, – Тайра встала со ступеньки и потянулась.

Айгер поднялся следом.

– Ты куда сейчас? – спросил он. – Или опять не моего ума дело?

– Расслабься, Айгер. Можешь сегодня спать спокойно. Бедокурить не буду. Домой я сейчас. В Ишанкар.

– Ну бывай, – ван Хинкес спустился на тротуар и обернулся. – Эй, Кхасса! А знаешь, за кого бы я свечку поставил?

– За здравие или за упокой?

– Без разницы.

– И за кого?

– За тебя, нечисть.

– За меня? Почему за меня? – Тайра опешила. – Айгер! Почему за меня?

Она сбежала вниз по ступенькам, но он уже скрылся за поворотом.

 

– Йен знает, что ты меня заполучила до конца света? – поинтересовался Морис и поставил на лабораторный стол еще двадцать пробирок.

– Знает, – Тайра вытерла кровь из уголка губ.

– А Бергер?

– Нет.

– Почему?

– А ты хочешь, чтобы он узнал?

– Не хочу, моя сладкая. Это дурной тон, чтобы Глава Дома Ишанкара ходил в собачках у Некромантессы.

– А чтобы Некромантесса была дойной коровой для Главы Дома Ишанкара, не дурной тон? Я думала, мы все уже решили и вопрос закрыт, – Тайра посмотрела на вампира. – Тебе со мной так неуютно?

– Мне неуютно в моем нынешнем статусе, – признался Морис.

– Сейчас со мной говорит твое уязвленное самолюбие. Представь тогда, что должна чувствовать я, зная, что меня использовали столько лет без моего ведома, так что мы квиты. И Ректору я ничего рассказывать не собираюсь.

– Ректор не дурак, к сожалению, – Морис криво улыбнулся. – Как ты ему объясняешь, что между нами происходит?

– А что происходит? Ничего я объяснять не буду. Ты учишь меня магии крови, а что там неофициально… Это не его дело, что и с кем у меня происходит. О личных отношениях я перед ним не отчитываюсь. Я свободный человек.

– Да неужели? Я бы поспорил и с человеком, и со свободным.

Тайра усмехнулась.

– Скажи мне честно, господин Гиварш, я злоупотребляю своим или твоим положением?

– Я бы так не сказал.

– Тогда почему ты каждый раз заводишь этот разговор?

– Глупо надеюсь, что ты меня отпустишь, моя сладкая.

– Отпущу, но не сейчас.

– Только не равняй меня с Ранией, – попросил он. – Или мне тоже придется ждать критического момента и удара в спину?

– Удара в спину? – Тайра не стала скрывать своего возмущения.

– В смысле, что я не буду рад своей свободе.

– Я будущее не предвижу, Морис. Может, и так получится.

– В таком случае я буду утешаться тем, что ты сдохнешь раньше меня. Давай определяй следующие, – и он кивнул ей на пробирки.

– И как вы эту дрянь пьете? – спросила Тайра. – Можно обойтись без употребления внутрь?

– Кому как, – загадочно улыбнулся Гиварш. – Научись сначала так, потом научу по‑другому.

Она выдохнула и выпила новую порцию крови. Ей уже надоел привкус железа и соли, но в этом была своя прелесть: кровь и правда была разная на вкус.

– У тебя полминуты, – Морис засек время. – Начала!

Тайра закрыла глаза.

– Глаза открой, не в первый раз! – прикрикнул на нее Морис и тут же своим обычным вкрадчивым тоном пояснил: – Не стоит выдавать себя такой мелочью. Смотри с открытыми глазами. И не входи в транс!

Тайра смотрела с высоты птичьего полета. Она видела подобное только в кино: камера неслась на высоте тридцати этажей, круто поворачивала на виражах, падала почти к самой земле и снова взмывала вверх, огибала высотки и ныряла в темноту парков и задних дворов одноэтажных домиков, проделывая весь маршрут за считанные секунды, и наконец‑то наезжала на цель и замирала. Теперь она проделывала такие трюки сама.

На этот раз это была женщина средних лет в спортивном костюме. Она бежала по аллее, рядом с ней на поводке вскачь неслась собака какой‑то полугончей породы, в наушниках играл Брамс. Тайра слышала, как бьется ее тренированное сердце, чувствовала остатки алкоголя и противозачаточных таблеток в ее крови, слышала ее дыхание. Тайра спустилась ниже, чтобы разглядеть ее лицо. Женщина была без косметики, у нее практически не было морщин: в свои сорок пять она была в прекрасной физической форме. Тайра определила резус и группу крови.

– Назови мне место, – потребовал Гиварш.

Тайра проникла в ее сознание, голова заболела, но Гиварша сложности некромантессы с ментальными техниками не интересовали. Женщина думала о своих детях, о муже, который опять скажет, что задержится на работе, а на самом деле пойдет к любовнице младше нее на пятнадцать лет, о том, что шпинат на ужин ужасно надоел, что девочки из ее команды опять опоздают на утреннюю тренировку, что кредитка уже три дня как заблокирована…

– Бирмингем, Джермания парк, – сказала Тайра.

– И домашний адрес, – потребовал Гиварш.

Вот с этим было сложнее. Женщина напрочь отказывалась думать о доме. Она намеревалась бегать еще как минимум полчаса, а потом пойти в магазин и купить корма для собаки. Тайра потянулась к собаке. Собака заволновалась, сдавленно заскулила, но хозяйка была слишком увлечена Брамсом. Собачье зрение было весьма специфичным, но Тайра сумела вычленить дорогу и определить дом. Это была пятиэтажка в соседнем квартале, старой постройки, с разными запахами, доносящимися из дверных щелей, и большим мусорным контейнером за домом, который не вывозили, наверное, дня два.

– Пирсон‑авеню, четыре‑сорок один…

– Зачет, – сказал Морис. – Возвращайся.