Господа Игры, том 2

– Если ван Хинкес согласился защищать тебя от своих, значит, он считает, что они поступили неверно, – сказал маг.

– Я думаю, он не успел ничего посчитать. Твоя Ученица не дала ему времени подумать.

– Это я понял. Я не понял, как она его вызвала. Не вместе же они там были.

– Нет. Он сказал, она оторвала его от важного дела.

Хет Хоофт усмехнулся, но тут же стал серьезным.

– Магда, она вызвала своего Охотника, человека, который обещал снести ей голову, – Йен сделал паузу и продолжил. – И ее Охотник мало того, что не отрубил ей голову, предполагая, что она ликвидирует всю зондеркоманду, так еще и принял от нее заказ. Не удивительно?

– Удивительно, – согласилась Магда, – но не менее чем то, что кому‑то понадобилась моя смерть. Я вообще не лезу в ваши магические дела.

– Именно это озадачивает меня больше всего, – признался ′т Хоофт. – Я всю жизнь старался ограждать тебя от этих склок, и до сегодняшнего дня мне это удавалось. Я не могу понять, что именно вдруг изменилось.

Магда подлила себе чаю.

– Я не хочу тебя обидеть, Йен, но ответь мне, где ты был всю эту неделю?

Йен молчал. Он считал обвинения жены вполне заслуженными и обоснованными.

– Если бы твоей Ученицы не оказалось рядом, я бы тут не сидела. Как ее занесло в Дублин? Как она меня вычислила?

– Про Дублин не знаю, – ′т Хоофт вертел в руках чайную чашку. – А по поводу вычисления… Есть у нас некоторые техники. А что ты делала в том торговом центре?

– Ты не поверишь, – Магда выдержала драматическую паузу. – Я там гуляла. Хотела купить каких‑нибудь ненужных сувениров, шмоток или сладостей. У меня был выходной, день без спектакля, мне нечем было заняться. На улице был ливень, не сидеть же мне весь день в костюмерной или в своем номере?

– Нет, конечно, но почему именно туда?

– Я спросила на ресепшене, что бы они посоветовали, и один из портье меня даже проводил. Очень интересный мужчина, между прочим.

– Неужели? И насколько интересный?

– Достаточно. Он не успел мне наскучить, пока мы пили кофе.

– Ты всегда на гастролях пьешь кофе с незнакомыми мужчинами?

– Обожаю, когда ты ревнуешь, – Магдалена игриво подмигнула. – Кстати, завтра у меня репетиция в девять утра, а у меня еще Оберон и Титания не отглажены, так что, надеюсь, ты вернешь меня в Дублин вовремя. Гастроли еще не окончены. А теперь, когда со мной все понятно, может, расскажешь, где провел эту неделю ты, Йен?

– Я сидел в Зиндане.

– Господи, это еще что за новости?! Почему ты сидел в Зиндане?

– Не почему, а зачем.

– И зачем? – строго спросила Магда.

– Хотел кое‑что понять.

– Ну и как, понял?

– Не злись, Магдалена, – примирительно сказал ′т Хоофт. – Не могу рассказать. Служебная тайна. Я просто очень давно не совершал ошибок. Уже забыл, как это и что при этом чувствуешь.

Магда встала и отвернулась к плите. Она сняла чайник с огня и заварила новую порцию чая. По кухне поплыл запах апельсиновых корочек и свежих чайных листьев.

– И знаешь, что Тайра пообещала Айгеру в качестве оплаты? – Магда повернулась к мужу и сложила руки на груди.

– Нет, – покачал головой маг.

– Себя! – веско сказала Магда.

′Т Хоофт некоторое время смотрел на жену, ожидая объяснений, и, не дождавшись, поднялся со стула.

– Я пошел спать, – сообщил он, поцеловав ее в висок. – Люблю тебя.

Магда вымыла чашки, вытерла руки о вышитое полотенце, раздвинула занавески на окнах, выключила в кухне свет и тоже пошла наверх.

Когда она поднялась в спальню, Йен уже лежал в постели. Магдалена выключила ночник, забралась под одеяло и повернулась к мужу. Йен молчал. По потолку волнами ходили тени веток в свете ночных фонарей. Магда дотронулась до его руки.

– Успокойся. Все образуется. Ничего страшного пока не случилось.

– Ты о чем? – для приличия спросил ′т Хоофт.

– Я вообще, – улыбнулась Магда.

Йен смотрел в потолок.

– Знаешь, я однажды спросил ее, о чем она жалеет, – сказал он. – Я думал, она жалеет о чем‑нибудь таком… О том, что осталась одна без семьи… Или о том, что ей досталась такая судьба… Что в двадцать лет она вынуждена убивать по приказу и по необходимости… Или еще о чем‑нибудь, что было бы мне понятно. Знаешь, что она сказала? – ′т Хоофт посмотрел на жену. – Она жалеет, что так и не научилась печь пирожки до того, как умерла бабушка. Понимаешь? Она жалеет не о том, что ей приходится убивать и что молодость проходит мимо нее. Она жалеет, что не научилась печь пирожки.

Магде вдруг стало жаль мужа. Она всегда знала, что он привязался к Ученице больше, чем хотел бы, но никогда не подозревала, что эта привязанность настолько окрашена печалью.

– Почему ты так мало мне о ней рассказываешь? – спросила она.

– Мне казалось, это логично. А тебе бы хотелось знать больше?

– Не знаю, – честно призналась Магда. – Но тебе не кажется, что это нечестно?

– Нечестно что?

– Я видела ее глаза, Йен. Мне сложно поверить, что она настолько ужасна, как говорят ваши легенды.

– И это нечестно?

– Да нет, я говорю не то, что хочу… Как ты ее зовешь?

– Тайра.

– Нет, Йен. Я знаю, что ты зовешь ее Тайрой, только когда она тебя злит. А еще я знаю, что у тебя есть ее фотографии в столе. Я никогда не обыскивала твой стол, но я знаю это, потому что ты старательно их от меня скрываешь и прячешь в ящик, как только я вхожу в твой кабинет. Ты как школьник, которого мать застала за просмотром эротического журнала, – Магда улыбнулась, но ′т Хоофт остался серьезен. – Ты боишься меня или себя?

Йен не знал, что ответить.

– Может, ты и великий некромант, но ты абсолютно ничего не знаешь ни о мире мертвых, ни о мире живых. Все, что ты знаешь о мертвых – это только ваши техники и твои личные переживания, но и это больше, чем то, что ты знаешь о простых человеческих отношениях. Тайра существует в твоей жизни, и этого не изменить, так что перестань вести себя как идиот. И это нечестно.