Грань невозврата. Книга первая. Амулет тьмы

Максима стремительно понесло к окну. Вдруг он почувствовал удар сзади по пояснице. Это был узкий обшарпанный подоконник. Он смотрел в самый конец коридора, откуда дул этот странный и очень сильный ветер. В него летели куски обоев, плакаты. Та скамейка, на которой он сидел, была уже возле подоконника и упиралась ему в левую ногу, причиняя нестерпимую боль. Ветер своей силой буквально вдавливал Максима в подоконник, и тот начал трещать, будто его выламывают. Зажмурив глаза, он пытался двинуться с места, но вдруг он услышал шум в конце коридора, похожий на грохот. Он с трудом приоткрыл глаза и увидел, как в него, ударяясь о стены, словно огромный обломок скалы, летит шкаф. Еще чуть‑чуть, и его раздавит. Максим зажмурил глаза от страха, как вдруг тот разбился в нескольких метрах от него, и обломки полетели прямо в сторону окна. Некоторые из них с треском ударялись о стены. Шурупы и гвозди, скреплявшие стенки шкафа, полетели в открытое окно, чудом не задев Максима. Одна из его стенок ударилась в батарею прямо между ног, другие две пролетели над плечами, выбив стекла. И лишь последняя доска слегка задела макушку головы. Его начало буквально засасывать в разбившееся окно. Единственное, что он успел сделать, это ухватиться одной рукой за оконную раму, а второй за подоконник. На свой страх он решил посмотреть вниз и увидел непроглядную тьму, в которую уносило буквально все. Ужас и паника овладели телом и душой. Сил держаться становилось все меньше, и руки то и дело соскальзывали. Превозмогая сильный, разыгравшийся не на шутку ураган, он стал потягиваться, чтобы залезть внутрь здания. Дыхание то и дело сбивалось, но инстинкт самосохранения приказывал бороться.

Оставалось совсем немного – перекинуть одну ногу через подоконник, затем и вторую. И тут под руками что‑то захрустело. Звук становился все сильнее, и Максим начал торопиться, чтобы не угодить в засасывающую его пропасть. Он уже ухватился за край подоконника, как вдруг того вырвало вместе с оконной рамой, и Максим с криком полетел в объятия тьмы. Кинув взгляд наверх, он последний раз увидел ускользающий от его взора силуэт здания поликлиники, но потом он внезапно услышал странный голос вокруг себя, эхом окидывающий все пространство.

– Проснитесь!

Этот голос звучал мягко, не навязчиво. Максим начал оглядываться, но ничего, кроме темноты и разорванного в щепки подоконника не видел.

– Молодой человек! – Услышал он снизу от себя.

Внезапно он почувствовал, как кто‑то тормошит его за плечо, после чего его полет прервался, и он упал на скамейку. Рядом лежал талон к терапевту.

– Молодой человек, вы слышите меня? – Окликнули его снова. Доктор грешным делом подумал, что Максим скончался, потому, как долго не мог его разбудить. Однако, увидев, как он открыл глаза, понял, что с ним все в порядке. За столь непродолжительное время возле кабинета успела собраться небольшая живая очередь. Посетители с интересом рассматривали начавшего прием пациента – кто‑то с переживанием, кто‑то с пренебрежением.

Усевшись на скамейку, Максим увидел перед собой присевшего перед ним на корточки мужчину лет шестидесяти, сильно похожего на профессора Преображенского из произведения «Собачье сердце». Такие же старинные круглые очки, та же бородка, только несколько короче оригинала. Судя по телосложению, мужчина не брезговал физическими нагрузками. Это был Ильин Владимир Борисович, опытный терапевт, считающийся местным светилом в области медицины. Принципиальный и неподкупный, он категорически отказывался работать в частных клиниках и придерживался того принципа, что медицина должна быть для народа. Вот и ходили к нему от мала до велика, богатые и бедные, поскольку равных ему по знанию и опыту не было. Однако то, как его пациенты засыпали перед приемом возле его кабинета, он наблюдал впервые. Он пытался осмотреть необычного пациента, ощупывая его руки и заглядывая в глаза, и уже собирался звать кого‑то из сотрудников поликлиники на помощь, но Максим пришел в себя.

– Молодой человек, с вами все в порядке? – Участливо спросил он Максима.

– Да, в полном, – произнес он с ошарашенным видом.

– Это городская поликлиника номер 4, – счел тот нужным сообщить.

– Я знаю, – подтвердил Максим, зевая, и тихонько добавил: – Что произошло?

Вопрос доктора несколько удивил, так как заметил талон на прием с указанным на нем номером его кабинета. Посчитав его наркоманом, Владимир Борисович стал внимательно вглядываться в его лицо.

– Ну, – огляделся врач, – в данный момент почти ничего сверхъестественного – вы заснули на скамейке.

– Понятно, – то и дело оглядывался Максим. – А сколько я проспал?

Взглянув вглубь коридора, Максим увидел скамейки, стоявшие там, где и положено. Информационные листы и плакаты прикреплены к висевшим к стенам доскам объявления. Повернув голову направо, взору предстало вполне целое и исправное окно со стоявшим на своем месте подоконником.

– По меньшей мере, час, может больше, – ответил доктор и перешел к делу. – Я так полагаю, вы ко мне на прием?

– Да.

Максим принялся искать талон для разового посещения. Он уже думал, что потерял его, но через секунду заметил его в руках Владимира Борисовича, позвавшего его в кабинет.

– Пойдемте.

Кабинет был не слишком ухоженным. Возникало ощущение, что ремонт здесь последний раз делали лет десять назад – какие‑то поблекшие, покрытые желтизной панели дымчатого цвета, облезлый от старости стол советских времен, пошатывавшийся от любого движения. Современность внушали лишь плоский монитор и офисное кресло.

– Честно вам признаюсь, – начал тот беседу, подойдя к креслу, – за тридцать лет работы в поликлинике, впервые вижу, чтобы пациенты засыпали перед приемом. Право я даже усомнился в вашей адекватности.

– Я польщен, – проронил Максим, вошедший в кабинет, будто на автопилоте. – Владимир Борисович, давайте к делу, а то что‑то не очень хочется находиться в этом культурном заведении.

– Да, вы правы, приступим, – согласился врач, глянув на дверь, за которой блуждали голоса других посетителей. – Посмотрим результаты вашего обследования.

Серьезный вид, с которым говорил доктор, вызывал некий трепет в душе, намекая на то, что со здоровьем что‑то не так. Но заключение терапевта было неожиданным.

– Хм, очень интересно! – Качнул он головой.

– Что там, доктор?? – С опаской спросил Максим, усевшись на кушетку.

– Самое интересное, что ничего, – продолжал он смотреть в личную карточку пациента и паспорт здоровья. Отложив их в сторону, он с таким же удивленным видом перешел к результатам бронхоскопии.

– В смысле?? – Не понял Максим. – Доктор, не томите, я вас очень прошу!

– Вас направили на обследование, так как у вас подозревали наличие онкологии, но легкие у вас абсолютно чистые. Судя по симптомам, которые вы описали ранее, у вас бронхиальная астма… должна быть.

– Что значит «должна быть»? – Подметил Максим и продолжил мысль врача: – Ее тоже нет?

– Именно, – кивнул он.

– Но что же тогда вызвало приступ удушья?

– Скорее всего, это был банальный отек Квинке, – прищурившись, стал предполагать доктор.

– Банальный! Ага, блин! Конечно! – Бурлило у Максима в голове.

– У вас есть аллергия на что‑либо? – Спросил терапевт.