Хирург сердца моего

– Вот жешь…. – вздохнул Саша. – Как будто у них работы нет.

– Ты зачем это сделал‑то Шурка? – Дима присел на подлокотник небольшого дивана и с любопытством смотрел на друга.

– А что такого? – Саша спокойно продолжал заполнять карты.

– А как же этика и все дела? – Андрей так же в непорядках сверлил взглядом серых глаз белесую голову Александра Валентиновича.

Саша глубоко вздохнул и, откинувшись на спинку кресла, развернулся к друзьям.

– Я…. – начал он, но не успел закончить, так как в палату ворвалась та самая Света и, пытаясь отдышаться начала говорить.

– Аллександр Вааалленнтнович…. – хрипела она.

– Света, что случилось? – встрепенулись мужчины.

– Там, вип.… Не слушается… Ищет ребенка!

– Вот неугомонная…. – Андрей не смог закончить, потому, как Саша сорвался с места и побежал к вип‑палате. Друзья недолго думая побежали за ним.

Медсестра пыталась уговорить девушку вернуться в палату, но та упорно не слушалась и, придерживаясь за стену, ковыляла вперед. Было видно, что ей больно, так как она держалась за живот, но даже это не могло остановить ее в стремлении увидеть свое дитя.

– Ее вам скоро принесут! – говорила ей медработник.

– Вы говорили это два часа назад! Пустите меня, я хочу видеть своего ребенка!

– Вам нужно лечь, у вас может разойтись шов!

– Зашьете заново! Где моя дочь?

– Что здесь происходит? – прозвучал строгий голос хирурга.

Настя подняла на него глаза, но тут увидела за спиной Дмитрия и злобно зашипела.

– Вы обещали, что ее мне принесут, а все нет и нет! Вы обманщик! Где моя девочка! С ней что‑то не так, вы не хотите говорить мне! – махала она рукой в его сторону и вдруг охнув, схватилась за живой. – Оооххх….

– Ну вот, доигрались! – Саша подлетел к девушке, и сам не отдавая себе отчет в том, что делает, действуя на чистых инстинктах, подхватил ее на руки.

Девушка оказалась легкой как пушинка, а еще теплой, и какой‑то, словно мягкой. Она в шоке моргнула, подняв на него глаза и пытаясь понять что происходит. Ровно, как и сам Александр Валентинович.

Он держал ее на руках, и ему совершенно не хотелось отпускать ее. Где это видано, что врач пациенток на руках носит?

– Все юная леди, у вас постельный режим! – тихо произнес он, сглатывая ком в горле.

– Где моя девочка? – она смотрел не него своими огромными грустными глазами, и Саша понял, почему Андрей прозвал ее «Бэмби». Саша мужественно молчал, стараясь не поддаваться обаянию этих глаз. – Пожалуйста!

Ее тихий жалобный голос, словно стрела, вонзился в сердце добросердечного хирурга.

– Дима, где она? – поднял взгляд на друга.

– В детском, под кислородом лежит! – спокойно ответил неонатолог.

Девушка тут же напряглась.

– Что? Почему?

Саша как был, так и пошел с девушкой на руках в детское отделение, где лежали младенцы.

– Ничего страшного, новорождённых малышей после сложных кесарево кладут под кислород, это стандартная процедура, – спокойно объяснял он девушке.

Медперсонал в шоке смотрел на то, как Александр Валентинович Баринов нес на руках пациентку, которой оплатил вип‑палату.

Сзади за ним следовали двое его коллег и лучших друзей.

– Ты понимаешь, что теперь начнется? – шепнул Андрей Диме.

– Бабы теперь ему все кости перемоют!

– Неужели он и правда….

– Чшшшш…. Не спугни! Бэмби очень пугливые создания, – усмехнулся Дмитрий.

 

Глава 4.

 

Дежурная медсестра, что работала в детском отделении, в шоке выронила папку из рук, когда мимо ее поста с пациенткой на руках прошел Александр Валентинович Баринов, а следом за ним, словно два телохранителя шли Андрей Викторович Конанов, и ее, медсестры, непосредственный начальник, Дмитрий Николаевич Беркут.

– Ира, – Дмитрий Николаевич, показал девушке знак, чтоб та закрыла рот, что до сих пор был открыт.

Девушка опомнилась и тут же его захлопнув, просеменила следом за странной процессией. Её даже не удивило, что в дверях отделения начали толпиться другие сотрудники. Женщины народ любопытный, а тут такое.

– Где она? – Шура взглянул на Диму.

Мужчина кивнул на один из боксов, где под прозрачной крышкой спокойно спала маленькая Машенька.

– Вот твоя девочка, видишь, все с ней в порядке! – Шура подошел к боксу, продолжая держать девушку на руках.

Дима подошел к ним и, взяв карту, что крепилась на стойке, просмотрел показания.

– Что с ней? – Настя смотрела на Дмитрия, словно от него зависела ее жизнь.

– Все с ней в порядке! – протянул он, смотря в карту. – Нет никаких поводов устраивать истерики.

Девушка виновато опустила глаза. Интонации врача ясно говорили о его отношении к происшествию.

– Простите меня, – виновато протянула она, пытаясь слезть с рук врача, но ее не пустили.

– Куда ты собралась? Тебе нельзя ходить сейчас! – Саша прижал девушку еще сильнее к себе.

– У меня уже не болит! – она подняла на него глаза. – Правда! Можно мне ее подержать?

Шура опустил на нее взгляд и завис, рассматривая миловидное личико. Он уже сотни раз видел, как женщины после родов были движимы лишь одним желанием, взять младенца на руки, и каждый раз его удивляла и поражала сила этого желания, материнский инстинкт. Несколько часов назад ее разрезали, у нее болел живот, нельзя было ходить, она уставшая, голодная, бледная, с синяками под глазами, но она идет к своему ребенку, движимая только желанием взять его на руки. Для нее ничего важнее этого нет.

– Пожааалуйста, – и снова этот голос, от которого сжимается сердце, и просыпается желание положить к ее ногам весь мир.

Андрей с Димой переглянулись. Они тоже всегда восхищались женской силой и этой невероятной связью матери и ребенка. Но сейчас они видели то, чего не видели никогда. Их друг, Саша, Шурка, ярый приверженец врачебной этики, человек который ни разу не был замечен в компрометирующих его связях, просто потому что их не было, сейчас нарушал все мыслимые, и немыслимые правила. Они смотрели друг на друга так, словно вокруг никого не было. Мужчины даже почувствовали себя лишними.