Хочу ребёнка от лучшего друга

***

Вечером того же дня я, собравшись с силами, звоню Лере. Она не отвечает. Звоню опять. И снова, и снова.

В конце концов, она берёт трубку. Потому что знает, что я буду звонить ей до тех пор, пока она не ответит.

– Слушаю, – отвечает, шмыгая носом.

– Лера, ты что, плачешь? – тяжело вздыхаю.

Женские слёзы – это то, к чему я никогда не мог остаться равнодушным. Тем более, когда плачет самая дорогая мне девушка.

Но я не влюблён в неё, ничего такого. С возрастом начинаешь дружбу ценить больше любви. Девушек у меня было много: они приходят и уходят. А Лера будет со мной всегда.

– Я столько лет потеряла, – начинает она, и я понимаю, что плачет она уже давно. – Я всё думала, что мы сможем с Кириллом создать семью. Но теперь всё кончено, мне тридцать, я одинока…

– Звёздочка моя, – так я называю её с самого детства, – жизнь в тридцать лет не заканчивается. У меня полно друзей, которые создают прекрасные семьи после тридцати.

– Но я хочу малыша! Я так хочу! Начинать сначала? Строить отношения много лет в надежде, что что‑нибудь получится? А если не получится, Руслан? А если мне будет тогда не тридцать, а тридцать пять? А сорок? Что тогда? Пожалуйста, Руслан, хотя бы подумай…

– Лера, – мягко перебиваю её я, – не о чем тут думать. Поверь, это очень плохая идея.

– Но почему?!

– Мы – лучшие друзья. Как мы можем дружить, имея общего ребёнка? И если ты не в курсе, детей в постели делают. Как мы…?

Не заканчиваю мысль.

– Я настолько тебе противна, да? – истолковывает по‑своему Лера.

– Я совсем не то имел в виду!

– Ну, раз так, я найду того, кто согласится! – после этих слов бросает трубку.

Ах, Лера‑Лера. Ну вот что мне с тобой делать?

 

Глава 3. Лера

 

– Не понимаю, на что ты надеялась, – качает головой моя подруга Катя.

Она явилась ко мне домой спасать от депрессии. На деле же читала мне нотации вот уже битый час.

Я лежу на кровати, листая ленту в соцсетях с телефона, и чувствую себя абсолютно несчастной. Катя же сидит на полу, прислонившись к кровати спиной, и осуждающе качает головой.

– Неужели ты думала, что Руслан радостно согласится тебя оплодотворить?

Я морщусь от слова «оплодотворить».

– Да, представь себе! – чуть повышаю голос. – Лучшие друзья нужны, чтобы помогать в беде. Так? Так! А я в беде! У меня нет ребёнка.

– Глупая, радуйся лучше свободе, – парирует Катя. – Всё, что говорят будущим мамам про детей, враньё. Особенно про младенцев. Это не милые ангелочки, нет. Ангелочки не плачут по двадцать часов в сутки. А знаешь, сколько денег уходит на детей. О‑ой…

Катя просто пытается меня успокоить. Я отлично знаю, что она в своих малышах души не чает.

Я улыбаюсь, представляя себе своего крошку. Он бы плакал, а я бы его успокаивала. Пела ему колыбельную, пеленала бы, целовала бы нежно в лобик.

А носик у него был бы как у Руслана.

– Как он мог мне отказать? – захныкала я. – Тоже мне, друг называется!

– Лера, приди в себя! – Катя хлопает в ладоши, привлекая моё внимание. – Хорошо, допустим, чисто гипотетически. Он соглашается. А дальше что? Ты хочешь, чтобы он… ну… просто передал тебе генетический материал?

– А? – не понимаю я.

– Ну, баночку с…

– Нет! – перебиваю, догадавшись. – Нет, конечно. Шансы забеременеть так крайне малы. А мне надо, чтобы наверняка.

– Угу. То есть, ты задумала переспать с Русланом? Со своим лучшим другом? Забеременеть от него, а потом продолжать дружбу, как ни в чём не бывало. Я ничего не упускаю?

– Вроде нет, – отвечаю задумчиво.

– Да ты рехнулась, подруга!

– Нет! Я просто хочу малыша! А у Руслана не генетика, а просто счастливый лотерейный билет.

– Ладно, – вздыхает она, – тебе надо выбросить из головы эту идею. Потому что Руслан на это ни за что не пойдёт.

– Но почему?

– Потому что он в своём уме? – риторически спрашивает Катя. – Лера, после этого дружить невозможно! Будет неловко и…

– Какое «неловко»? Мы взрослые люди.

–… и ребёнок у вас, кстати, будет общий! Какая дружба после этого? А для Руслана ты… Он ни за что не согласится потерять тебя.

У меня теплеет на сердце. Я знаю, насколько дорога Руслану. Мы с ним никогда даже не рассматривали возможность отношений. Даже ни одного поцелуя по пьяни не было, а то, что случилось, когда мы были подростками, абсолютно не в счёт.

Но между нами всегда была особенная, глубокая связь. Он понимает меня с полуслова. Когда мне плохо, он чувствует это на расстоянии. Он всегда найдёт меня, всегда поддержит. Даже сейчас, после нашей ссоры, он мне звонит.

Портить такие отношения… отношениями? Это было бы очень глупо.

– Ты должна помочь мне убедить его, – требую я от подруги.

Та страдальчески стонет.

– Вот упёрлась! Давай лучше с мужиком новым познакомлю.

– Нет, я не хочу больше отношений, – прикладываю руку к животу, – хочу только малыша.

– Слушай, – Катя быстренько забирается ко мне на кровать. – У меня на примете есть отличный вариант. Как‑то Стас рассказывал мне о своём приятеле, – начала она.

Стас – муж Кати и отец двух её близняшек.

– Очередной приятель Стаса, – фыркаю я. Когда мы с Кириллом ссоримся, у Стаса сразу наготове новый приятель для меня.

Ему Кирилл сильно не нравится, и он очень хотел, чтобы я с ним в конце концов разошлась. Что и случилось после той измены…