Хорошей подачи

– Сначала в школе, потом на тренировке, потом на финальной игре по волейболу.

– И как сыграли?

– Выиграли!

– Вам что‑то за это дали? Например, освобождение от физры? – ухмыляясь, спросил он.

– Нет, всё намного лучше. Нам дали золотые медали и теперь мы поедем на чемпионат области по волейболу.

– Хм… не плохой приз. Ну, удачи вам тогда на чемпионате! Это же одна игра?

– Нет. Их там будет несколько. Вроде как участвуют 12 городов и надо обыграть всех, чтобы попасть в финал.

– Ох, ничего себе, – отец отвлекся от еды, и начал смотреть в окно. – Я поражаюсь…

– Почему? Это же обычная практика на чемпионатах.

– Да я не про это. В кого вы такие пошли? Одни спортсмены дома, – сделав короткую паузу, отец перевел взгляд на меня. – Не знаешь, кстати, как у Паши там дела?

– Не знаю, он мне не рассказывает, – делая глоток сока, говорю я.

– Придет время, и он с нами поделится своими победами.

Мы с Пашей особо не общаемся. Когда он приходит домой, я уже сплю, а утром он уезжает очень рано. Порой его вообще не бывает дома по три‑четыре дня. Единственное, что можно от него услышать, это «я живой, я дома». Затем он уходит в свою комнату и больше не общается ни с кем.

Моя трапеза на сегодня закончилась, я убираю все тарелки со стола, допиваю сок, мою посуду и возвращаюсь в свою «пещеру». Выгружаю из рюкзака свою форму, медаль, ненужные учебники и тетради. Да уж, ещё плюс 10% к бардаку в комнате. Надо будет как‑нибудь прибраться, но это точно не сегодня. Как обычно перед душем я собираю свой рюкзак на завтра. Туда летит парочку бесполезных учебников, алгебра и тетрадь по русскому языку. Затем я проверяю наличие флешки и зарядного блока для телефона (всегда его с собой беру, потому что мой телефон решил, что долго держать зарядку – это точно не про него). Выключаю компьютер и иду в душ.

Пока я совершала все эти дела, мне пришло несколько сообщений от Алины. Ну, как несколько… Алина никогда не может писать все слова в одном сообщении, ей нужно разделять каждую фразу. Она пишет о том, какие фото ей очень сильно нравятся, и также не забывает у меня спросить, какую из них выгрузить в сеть.  Обычно, когда она мне присылает фото на выбор, она пишет «первое или второе?», на что я отвечаю методом «тыка». Конечно, мне не всё равно, как она получилась на какой‑либо фотографии, просто такой выбор точно не для меня. Поэтому я наугад ей отвечаю «публикуй второе» и отправляюсь спать.

 

Глава 6

 

 

Да что ж за день то сегодня такой? Почему, когда мне очень срочно надо, таксист едет со скоростью 8 км/ч? Но хоть доехали – уже хорошо. Я смотрю на часы и понимаю, что сбор команды начался 7 минут назад. Как же некстати опоздать в первый день. Максимально злая внутри, но сохраняющая спокойствие снаружи, я захожу в бокс и вижу, как вся команда сидит, словно на лекции в университете, а перед ними стоит тренер, который монотонно рассказывает что‑то команде. Я стараюсь максимально тихо пройти и занять свободное место, как вдруг:

– Саша, кажется?

Его громкий голос заставил меня покраснеть и задеть по дороге стул. Я сильно испугалась, включая тот факт, что на меня резко повернулась вся команда.

– Да, – как можно тише ответила я.

– Иди сюда!

Тренер подзывает меня к себе, и на ходу я расстёгиваю маленький кармашек на своём рюкзаке, чтобы достать оттуда флешку.

– Я привезла Ваши фотог… – начинаю говорить я, но тренер сразу решает меня перебить.

– Это сейчас не так важно. Команда, знакомьтесь. Это Саша и она будет тренироваться с вами.

– Чтобы просто научиться водить? – кто‑то резко крикнул с последнего ряда.

– Нет, она потренируется, и мы будем рассматривать её в основу вместо тебя, Серый!

– Я понял, молчу! – показывая жестами, как он закрыл рот на замочек, сказал Серый.

– Иди пока в раздевалку, там должен лежать комбинезон, посмотришь, как тебе по размеру, и возвращайся к нам на разбор полётов.

С учётом того, что при входе я видела вывеску «раздевалка», мне не составило огромного труда найти туда путь. На ходу начинаю то ли паниковать, то ли радоваться, так как у меня в голове не укладывается, на что я только что подписалась. Захожу в раздевалку и вижу два комбинезона: один из них красный, с белыми полосками на штанах, а второй – чёрный с нашивками и тонкими красными полосками на штанинах. Красный мне не очень нравится из‑за своей яркости, поэтому, почти не задумываясь, надеваю чёрный. Он не совсем подходит мне по размеру, но это вроде не так заметно, к тому же, я всегда любила шмотки оверсайз. На лавочке я замечаю перчатки и не совсем могу понять, зачем они мне нужны, но забираю их с собой и влетаю обратно на сбор команды.

– Нет таких людей, которые не ошибаются. Ошибки – это рост.

Я возвращаюсь в разгар обсуждения. Молодой человек с пеной у рта что‑то доказывает тренеру.

– Да, возможно. Но когда человек ошибается уже третий раз подряд, значит, он даже не пытается исправиться или значит, что он тупой. Может, когда ты научишься слушать тренера, тогда будешь на строчку выше?

Теперь я поняла, о чем идёт речь. Терехов (именно так написано у гонщика на комбинезоне) уже третью гонку подряд занимает девятое место, что категорически не устраивает тренера.

– Я понял. Хорошо. Исправлюсь.

– Вот это уже правильные слова. Уже переоделась?

Тренер замечает меня и мне опять становится неловко из‑за взглядов со всех сторон. Я вижу в их глазах презрение и недовольство. И, конечно, я могу их понять… ведь к ним в мужскую команду пришла девочка, которая, скорее всего, даже не знает, что такое карбюратор.

– Присоединяйся к нам, у нас тут небольшой разбор вчерашней гонки.

Я присаживаюсь рядом с гонщиком, который вчера был расстроен из‑за своего восьмого места. Он был единственный, кто не смотрел на меня косым взглядом. Во время монолога тренера этот гонщик начинает со мной разговор.

– Переживаешь. Из‑за чего, если не секрет? – не отводя взгляда от лектора, говорит он.

– Не знаю. Мне кажется это всё максимально странным. Я до сих пор не верю, что сижу в комбинезоне в ряду гонщиков и слушаю вашего тренера.

– Бывает. Но ты же знаешь, из‑за чего ты здесь?

– Только из‑за того, что вчера меня попросил сюда приехать тренер, – немного задумавшись, говорю я. – А есть какие‑то варианты?