Хозяйки черного кота. Выстрел из прошлого

Директором оказался тот самый нервный мужчина в сером костюме, вот я же вам говорил, что коты в таких вещах разбираются. Он сразу же представился, назвавшись Ромодановским Станиславом Эдмундовичем, потомком дворянского рода и человеком самых честных правил. Затем, он заискивающе начал говорить о том, как бы избежать ненужной огласки такого жуткого недоразумения, такого несчастного случая, который приключился с его театром. Но, эта проблема никого не интересовала, поэтому следователь повторил свой вопрос и посмотрел на него так, что Станислав Эдмундович сразу перешел к сути дела.

Он поведал всем нам, что убитый – это Лорийский Антон Алексеевич, совсем еще молодой, начинающий актер, недавно окончивший театральный вуз. Он был действительно талантлив, поэтому его пригласили принять участие в новой постановке такого известного английского режиссера, как Томас Джеральдсон. Причем, ему сразу же дали роль главного героя, которого, по сюжету, тяжело ранит его враг в конце первого акта.

Не успел директор договорить, как из‑за кулис появился тот самый актер, сделавший роковой выстрел. На него страшно было смотреть: он трясся, как от лихорадки и еле держался на ногах, а размазанный грим едва скрывал смертельную бледность его лица. Директор тут же поспешил его представить: "Это и есть тот самый убийца главного героя, Куницын Савелий Антуанович, они поступили в наш театр вместе с Лорийским, были друзьями еще с университета и коллегами по сцене". Замолчав на пару секунд, он издал нервный смешок и быстро уточнил: "Я имел в виду, конечно же, только то, что он играл роль убийцы, а не был им на самом деле, это все какое‑то нелепое недоразумение".

Однако, по взгляду Коновалова было понятно, что он думал совсем иначе. Решительным шагом он направился прямо к Куницыну, готовясь начать немедленный допрос, но его тут же прервал голос судмедэксперта Ермолаева, который озвучивал свое предварительное заключение быстро печатающей что‑то в планшете Ире. Он сказал: "Смерть потерпевшего наступила мгновенно, от огнестрельного ранения в область сердца. Судя по всему, выстрел бы произведен с близкого расстояния, так как пуля прошла навылет."

– Господин эксперт, ваши выводы в данной ситуации могут и подождать, все и так видели как был убит Лорийский, – зло сказал Коновалов.

– Предварительное заключение судмедэксперта необходимо для протокола, – отметила лекторским тоном Кира.

– Я это и без вас знаю! И сам все отражу в протоколе. Потом, – огрызнулся Коновалов.

– Можете себя не утруждать, Николай Леопольдович, протокол уже ведется. Конечно же по нашей инициативе нашими же руками, и, самое главное, в полном соответствии с законом, – спокойным тоном продолжила Кира.

Коновалов ужасно напыжился, но все‑таки выдавил из себя: "А все потому, что вы проходите стажировку у самого следователя Коновалова, поэтому такой профессионализм и ответственный подход к делу. Молодцы, девушки!"

Ира хотела уж было осадить его за слово "профессионализм", но его вежливые слова привели ее в ступор. Да так, что даже чуть планшет с протоколом из рук не выпал. Я и сам был удивлен такой неожиданной похвале, хотя, конечно, ни капли не сомневался, что мои хозяйки молодцы.

Но, спустя пару секунд, все встало на свои места, из‑за кулис, прямо около следователя, вышел заместитель руководителя Главного Следственного управления Следственного комитета по городу Рыжедарску – Правдин Олег Игнатьевич. Я его сразу узнал, не зря же я каждый день смотрю криминальные новости.

– Мои кадры подобраны с большим умом и ответственностью! Это касается не только высших звеньев, но и начинающих свой труд служения закону, поэтому все они столь профессиональны, – не без гордости в голосе заявил он куда‑то в зал и начал пожимать руку судмедэксперту Ермолаеву, а затем и Коновалову, который, после порции лести в адрес начальства, тут же сказал, что уже нашел подозреваемого и немедленно приступает к его допросу.

Окинув взглядом всех присутствующих, и не обращаясь ни к кому конкретно, Правдин продолжил: "Моя супруга с тещей сегодня находились в зале и были ужасно взволнованы случившимся, поэтому я нашел необходимым лично проконтролировать, как идет расследование. Но, вижу, все в порядке: следственные действия идут полным ходом. О результатах расследования, Николай Леопольдович, будете докладывать мне лично. А пока, разрешите откланяться". И он исчез за кулисами, так же неожиданно, как и появился.

Появление большого начальства значило лишь одно, что дело резонансное и огласка в СМИ неизбежна. Поэтому Коновалов, как и обещал, сразу же обратился к подозреваемому Куницыну.

– Ну что, голубчик, как вы нехорошо поступили, убили своего друга, брата по сцене! И как цинично, прямо во время премьеры! – начал он.

Допрашиваемый дрожащим голосом выдавил из себя, что он никого не убивал и что никакой убитый ему не брат, а вор его главной роли. При этом он находился на грани обморока, осознав, какие нерадужные перспективы перед ним рисуются.

– Ну и как такой слабонервный человек мог спланировать и провернуть подмену оружия? – поинтересовалась Ира у своих спутников Киры и Федора, и, конечно же, у меня – кошачьего Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро в одном флаконе.

Но, Коновалова подобные вопросы не волновали и он продолжил: "Мда, мотив ваш на лицо, Куницын, вы даже не постеснялись нам его озвучить! И хватит притворяться умирающим лебедем, как вы выстрелили в Лорийского видел весь зал, и как он упал, истекая кровью от вашего выстрела, тоже. На револьвере, конечно же, остались отпечатки ваших пальцев, а свидетелей вашей зависти к более талантливому другу мы наверняка найдем немало. Лучше признайтесь сразу, чистосердечное признание смягчает наказание".

– Я никого не убивал. Я больше не буду говорить без адвоката! – в слезливой истерике проговорил Куницын.

– Да уж, пожалуй такой способ убийства человек со слабыми нервами не выберет. Может Куницын и ненавидел убитого, но для расправы скорее выбрал бы яд, – задумчиво проговорила Кира.

– Какие же вы талантливые девушки, – начал, свою совершенно не уместную в данный момент лесть, Федя.

Мой кошачий нюх почуял, как в зал вошли санитары, чтобы забрать тело Лорийского и отвезти его в морг. Пока они упаковывали тело, Савелий невольно кинул взор на большую лужу крови, которая осталась посреди сцены как напоминание об ужасной трагедии, которая здесь произошла. От увиденного, он сел прямо на пол сцены и зарыдал, все повторяя, что он не убийца и что он думал, что револьвер ненастоящий.

– Кровь невинного человека на ваших руках и все это жестокое преступление на вашей совести, – продолжал давить на потерпевшего Коновалов.

После этих слов полупрозрачный актер рухнул в обморок.

– Итак, довел подозреваемого до нервного припадка, – так и запишем в протоколе, вслух сказала Ира.

– Ах ты, дрянная девчонка, дай сюда свою писанину! – с этими словами Коновалов выхватил планшет и удалил файл протокола без всякого зазрения совести.

– Вы вообще в своем уме, Николай Леопольдович? Вы уничтожили процессуальный документ! – заорала разъяренная Ира.

– Нет, я уничтожил всего лишь записочки неопытной стажерки, которая даже не уполномочена вести протокол!

– Позвольте, Николай Леопольдович… – пыталась возразить Кира, заступаясь за подругу, но разозлившийся следователь не собирался никого выслушивать.

– Лекции свои будете читать в другом месте, Кира, у меня нет на них времени! Я убийство расследую, а не в бирюльки играю! – грозно ответил Коновалов и ушел со сцены в компании полицейских, оставив наш квартет в одиночестве.