Хризантема истины

Поддавшись паранойе, я открыла другой браузер и быстро зарегистрировала новую страничку с ни о чем не говорящим ником. Вот и пригодилась наконец вторая симка, недаром постоянно руки не доходили вставить вместо нее съемную карту памяти.

«Друзья! Мою старую страницу взломали! Восстановить возможности нет! Теперь я здесь! Добавляйтесь!» – быстро слепила картинку‑табличку, закрепила на пустой стене, закинула с компьютера немного картинок, вступила в несколько десятков сообществ, большинство из которых совпадало с Ликиными, и с трудом оторвалась от этого увлекательного занятия.

Отсеять друзей Лики по возрасту, и вуаля! Оксана Сергеевна передо мной на блюдечке! Путь и зовут ее Роксаной, а вместо фамилии вовсе точки.

Круглощекая, но как бы в меру, тетенька за тридцать, а может и за сорок – год рождения в профиле скрыт, на всеобщем обозрении только день рожденья. Но сам профиль открытый, и я могу посмотреть все фотографии – тетенька в шубе, тетенька обнимает мелкую лохматую дворняжку, тетенька в поездках с другими тетеньками, у тетеньки на руках сидят белые голуби и несколько лет назад она ездила в какой‑то монастырь. Молиться, или как мы в школе – на экскурсию – неясно. Главное фото ее профиля – голубь, который сидит в чьих‑то ладонях, немного пугает, предвещая, что в качестве помощи тетенька пропишет мне бубнить молитвы. Так и слышу, в ответ на возражение, что за неделю молитв ничего не изменилось: мало мол, надо бы лет десять‑двадцать… а лучше бы начать экзорцизм с хлебно‑водной диеты. Бррр!

Свое жилище тетя Роксана не фотографирует – можно увидеть только куски обоев вокруг вышитой крестиком большой картины с волком на фоне огромной луны (что напомнило мне о большом папином полотенце с той же темой) и часть окна, на котором стоят корзинки с букетами. Стена профиля в репостах мудрых высказываний древности и размытых, не слишком качественных картинках, с современными изречениями о жизненных ситуациях на тему любви, прощения и правильных поступков. Всегда удивляюсь, почему нельзя найти картинку нормального качества, вместо того, чтобы довольствоваться пискельным мусором…

Еще, изредка попадались посты из сообществ про путешествия по России и ближайшим странам, а также какие‑то политические перлы, в которых я абсолютно ничего не поняла.

Похоже, время в очередной раз потрачено впустую. Почему‑то пялясь в экран, никак не удавалось ухватить суть этой тетеньки Роксаны. А может, мне просто не по зубам взрослый человек? В конце концов, нас разделяла бездна лет, превратившая девочку Оксану во что‑то недоступное моему пониманию.

От усталости тело норовило согнуться, сгорбиться, голова клонилась вниз, и проклятый цветок то и дело оказывался в поле зрения. Показалось, или лепестки чуть колыхнулись?..

Нет! Нужно избавиться от этой черной шняги во что бы то ни стало! И не забивать голову попытками ненужного анализа. Какая мне разница, что за человек эта Оксана‑Роксана?! Пусть хоть пляшет голышом с шаманским бубном после работы! Главное, чтоб смогла помочь! Мила, похоже, родилась такой как есть, и ее жизнь можно только облегчить, но я‑то другое дело! А даже если тетенька Роксана ничего сделать не сумеет, то вдруг знакома с нужными людьми?

Поддавшись порыву, я быстро написала Миле, что готова встретиться с Оксаной Сергеевной, хоть прямо завтра после уроков, захлопнула ноутбук и замоталась в любимый плед с розовыми кошачьими лапками.

Но в оставшемся тусклом освещении мерещилось, что в каждой складке появилась поросль черных лепестков, будто я вся ими обросла.

Этой ночью (что удивительно – впервые с тех пор, как черная шняга появилась) мне снились невнятные кошмары.

 

Глава 4. То, что отличает тебя

 

Весь день я поглядывала в телефон, ожидая сообщения от Милы, обещавшей, что напишет мне, как только Оксана Сергеевна ответит.

– Ус, Альбина! Что ты все время вздыхаешь? Влюбилась? – сделала замечание учительница. Вокруг раздались смешки.

Эх, знали бы они, что я вздыхаю из‑за какой‑то незнакомой взрослой женщины, даже не актрисы или певицы, ожидая, что моя судьба вот‑вот решится!

Но оказалось, тетя Рокси вовсе не горела желанием немедленно пополнить свой институт проблемных девиц.

«Не расстраивайся, зато в воскресенье она сможет уделить лично тебе целый час!» – писала Мила.

Вот счастье‑то! А если я не захочу этот целый час???

Меня начинало потихоньку трясти.

Если бы после уроков я направилась прямиком к тетеньке, то ни о чем бы не переживала. Так со мной всегда, если до важного события остается мало времени: махаю рукой на бесполезные попытки подготовиться, а следом и все тревоги отключаются, ведь сделать уже ничего нельзя.

Но вот теперь появилось много времени, за которое можно и передумать идти к тете Рокси. Вдруг знакомство с ней станет главной ошибкой в моей жизни? Вдруг сейчас последний шанс предотвратить катастрофу?

Не удивительно, что весь вечер и часть ночи я пыталась обстоятельно обдумать все. Вскакивала, гуглила методы принятия решений и прочие бесполезные в моем случае вещи, а ночью снова плохо спала и видела что‑то тягучее и мерзкое.

Но решение не говорить всего сразу и до последнего не выдавать ничего определенного, пока ситуация с тетей Рокси не прояснится хоть немного, пришло спонтанно – у самых дверей. Бумажка на них извещала, что здесь находится некий кружок досуга и вышивания, время открытия которого еще не наступило.

Тот факт, что несколько дней в неделю Оксана Сергеевна торчала в Доме Культуры, и в ее кружок мог записаться чей угодно ребенок, чьи родители решат подсократить его свободное время, должен был бы успокоить меня. Но странное дело – стало тревожней.

Впрочем, войдя в сопровождении Милы в кабинет, я тут же об этом позабыла.

Передо мной оказалась женщина, чьи профили в соцсетях я изучила вдоль и поперек. Полноватые, чуть румянящиеся щеки, волосы чуть ниже плеч, стянутые в хвостик. Одежда и сама Оксана Сергеевна целиком и полностью обычные, непримечательные. Подобных вокруг полным‑полно, и если это не соседка и не продавщица в магазине, то никогда не станешь обращать внимание и запоминать этих похожих друг на друга женщин. И напрасно я вглядывалась в ее лицо, ожидая, что тетя Рокси вот‑вот от удивления распахнет глаза пошире, охнет, всплеснет руками и кинется спасать меня от черной пакости, которую вначале примет за дурацкую брошку. Ничего подобного не произошло.

Она заговорила – спокойно и доброжелательно. Мы представились друг другу, мне предложили сесть, а Миле кивнули, и та ушла.

Я знала, что Зайцевой не хотелось уходить. И, невзирая на то, что не собиралась посвящать ее в проблему, мне было жаль ее. Разве не заслужила она увидеть, как помогают человеку, которого она нашла?

– Рассказывай, Альбиночка. Я повидала в жизни многое, и постараюсь тебе помочь.

– Это немного… странная проблема…