Хрусталь и пепел

Элла кивнула, для неё не было секретом то, что часть поместья и земель принадлежит ей. Однако до совершеннолетия она не имела права претендовать на это, а после свадьбы уже не видела смысла в доме, который принёс так много боли. Она отписала всё мачехе, которая, разумеется, была просто счастлива.

– Помимо этого, он передал нам шкатулку. Там было 2 письма: одно от твоей матери, написанное незадолго до её смерти, а второе – от твоего отца, и медальон.

Анастасия открыла шкатулку, и Элла увидела два конверта, один был вскрыт, а второй ещё запечатан. Сверху лежал медальон, который многие годы носила Анастасия. Серебристый, с гербом из трёх роз: белой, красной и синей.

– Это же твой медальон, ты говорила, что тебе его отдал твой отец, – едва выдавила из себя Элла.

Анастасия, казалось, не слышала слов сестры.

– Мы не смогли открыть письмо твоей матери, видимо, оно было магически запечатано, но это не удивительно твоя тётя – маг, наверно, и у матери были способности. В письме же отца ничего не писалось о медальоне, лишь то, что он принадлежал твоей матери, и в её письме всё объясняется, – Анастасия сделала паузу и, всё ещё не поднимая взгляда, продолжила. – Моя мама решила, что ничего страшного не произойдёт, если у тебя будет что‑то от твоей семьи. Она попросила меня отдать тебе эти вещи. Однако я…я…я не смогла. В тот день ты со всеми разругалась и не выходила из комнаты, – Анастасия снова всхлипнула. – Мама заставляла нас приносить еду и помогать тебе. Как‑то вечером она не зашла к нам в комнату, я пошла искать её и нашла сидящей у тебя. Поместье, внимание матери – всё было у тебя. Мне показалось это несправедливым.

Анастасия закрыла глаза и сжала губы, но покашливание Рабе заставило её продолжить.

– У меня появился план. В твоих комнатах я разбросала вещи, в том числе и шкатулку с письмами. Мамиными тенями нарисовала себе синяк, сделала царапины на руках, растрепала волосы и пошла жаловаться ей, что ты меня избила, когда я отдавала шкатулку. В следующие недели мы с Дри по очереди подставляли и жаловались на тебя, ведь ей тоже не нравилось внимание матери к тебе. В конце концов, мать не выдержала и сослала тебя жить на кухню, сделав почти что прислугой. Только я одна виновата в этом, – Анастасия рухнула к ногам Эллы.

– Вот теперь можешь взять карту и идти, – сказала Рабе. – Однако, если вернёшься и попросишь снова об услуге, цена будет выше, чем твой ребёнок, подумай!

Элла кивнула и забрала карту из рук Тёмной. Затем опустилась к Анастасии и сказала:

– Я никогда тебя не прощу. Ты испортила мне жизнь, ненавижу – она взяла шкатулку из рук сестры и внезапно рассмеялась. – Вы это ожидали услышать?

Анастасия перестала всхлипывать и с изумлением посмотрела на сестру. Тёмная скривилась.

– Мы были детьми, и мачеха уж точно могла распознать ложь своих дочерей. Ей было удобно не видеть правды, а мне, как вы и сказали, не хотелось ничего менять. Да, я не была подарком, огрызалась и отвратительно себя вела. Сейчас понимаю, как была неправа. Согласна, что выдумала вечную любовь с принцем и никогда не действовала, предпочитая ждать. Однако я верю в прощение, и что люди меняются. Анастасия – давно не ребёнок, и мы прекрасно с ней ладим. Она была ко мне добра последние годы. Я простила даже мачеху, а сейчас ещё и выяснилось, что она хотела отдать мне эти вещи, – Элла показала на шкатулку, – за что я теперь уважаю её ещё больше.

Рабе скрестила руки на груди.

– Я недооценила тебя. Показать, что ты уязвлена, и устроить истерику. Затем просто сказать, что ты и так всё знаешь. Знала бы – попросила о другой цене. Ты же и о шкатулке знала, не так ли? – спросила тёмная.

– Да, и то, что она моя, как и медальон. Извини, Анастасия, я не сержусь на тебя. Я отчасти также виновата. Главное, что сейчас мы обе стали лучше. Так что не переживай, всё хорошо! – Элла помогла сестре подняться с пола и крепко обняла её.

Рабе скривилась, смотря на них, обернулась и исчезла в тёмной дымке.

Анастасия слабо улыбнулась в ответ и, отстранившись от сестры, спросила:

– Как ты догадалась, что она попросит рассказать о шкатулке?

Элла пожала плечами.

– Я и не знала. Но помнила, что крёстная сказала: Тёмные врут. Потом ты это подтвердила. Ещё там, в кухне, при первом моём появлении здесь, я заметила, как Рабе наслаждается чужими страданиями, становясь сразу такой доброй: мол, поживи здесь, дорогая, у тебя есть целый месяц на раздумья, и всё это после моря моих слёз о ребёнке, – всё ещё улыбалась Элла. – Я просто предположила, что сегодня так и будет, подыграла. Дворцовая жизнь всё же кое‑чему меня научила: я умею подделывать эмоции, надевая удобные маски по случаю и ситуации.

 

Несколькими часами позже, после долгой дороги, встречи с Лоу и потери сознания, Элла очнулась. Она лежала на диване в режущей глаза, пёстрой гостиной: салатовые стены, ореховый паркет и в разноцветных разводах потолок. Напротив дивана, над камином с разожжённым пламенем, висела картина. На ней были изображены две светловолосые девушки. Они смеялись и обнимали нахмуренного рыжеволосого парня.

– Мама, тётя? – хрипло сказала Элла.

– Надо же, узнала, – голос Лоу прозвучал откуда‑то сбоку.

Элла приподнялась и огляделась. Позади неё в нефритовом кресле, протянув ноги на кофейный столик, полулежал Лоу. Возле него стояла открытая шкатулка, а в руках было то самое, ранее запечатанное, письмо от матери Эллы.

 

Глава 8. Обретение новой себя

 

Милая моя, любимая и дорогая доченька. Элла!

 

Я чувствую, что жизнь покидает меня. Прошу извинить меня за то, что не смогу быть рядом с тобой.

Конечно, всё должно было быть вовсе не так. Мне хотелось увидеть твоё взросление, первую любовь, победы и разочарования, поплакать на твоей свадьбе и воспитать внуков, но… не всё зависит от нас… хотела бы я сказать. Однако в этом виновата лишь я и мой неправильный выбор.

Перед смертью мне лишь хочется предупредить тебя и позволить избежать моих ошибок.

Начну, наверное, с известных тебе фактов.

Ты же знаешь, что твоя крёстная тётушка, фея?

Да, да. Она обладает магией.

Я раньше тоже обладала магией, но после одного инцидента отказалась от неё и заперла силу на долгие годы. После я встретила твоего отца, а потом и ты родилась, а я, трусиха, так и не решилась вернуть её. Твой папа не знает, что я маг, и не узнаёт об этом никогда. Как и о том, что ты тоже маг. Так предполагалось.

Однако больше я не хочу решать за тебя.

Мой организм ослаб без магии и сдался, сейчас даже возвращение её меня уже не спасёт. У тебя другой случай: ты жила без неё и сможешь прожить долгие годы. Но я не хочу лишать тебя выбора!

С письмом в шкатулке ты найдёшь медальон, он открывается твоей кровью. Как только он откроется, магия к тебе вернётся.