Хрусталь и пепел

Как бы я хотела успеть всё рассказать тебе сама и попросить прощения, и не только у тебя, но и у сестры, мужа и Лоу. Последний бы вряд ли со мной стал разговаривать.

Прости меня, и будь счастлива. Слушай своё сердце – оно не обманет.

Твоя мама.

 

Лоу закончил читать письмо.

– Надо же, она сожалела. Инцидент, – растягивая слова, с насмешкой сказал он. – Что‑то письма ко мне я не вижу. Где медальон? – резко спросил он у подпрыгнувшей на диване девушки.

– Да как ты…вы… смеете читать моё письмо? – глаза Эллы пылали от гнева, а руки нервно сжались в кулаки. Уняв гнев, она добавила чуть тише. – Как вы его открыли вообще?

Лоу хмыкнул и процедил:

– Где медальон?

– Я не обязана отвечать, – ответила Элла и попыталась подняться с дивана, однако ноги её не слушались, и она рухнула обратно, придержав карман штанов, где и лежал в это время медальон.

Лоу встал с кресла, подошёл к девушке, убрал её руку и забрал медальон, не обращая внимания на недовольное шипение девушки и слабые попытки вырваться.

– Твоя крёстная – дура! – заключил он, отошёл от девушки и стал рассматривать медальон.

– Что вы себе позволяете? К тому же там, судя по письму, моя магия и только я…

– Что? Ты считаешь, что мне она нужна? – Лоу гортанно рассмеялся, отчего по телу Эллы пробежала толпа мурашек. Она вздрогнула и опустила взгляд в пол. – Подумай хотя бы сейчас. Ты могла бы иметь магию и уже решить множество своих проблем, в том числе избежать наложения заклинания на своего принца или же снять его сама и сразу. Твоя крёстная знала об этой штучке, – Лоу покрутил медальон. – Я чувствую её магию. Она явно помогала его запечатать. Вместо того чтобы рассказать тебе о нём, она послала тебя к тёмным? Тебя это не смущает?

Элла задумалась. Может, он прав? Слишком многое она переосмыслила за последнее время. Может, крёстная не такая хорошая, как ей казалось раньше? На память пришли её предупреждения:

– Тёмным верить нельзя! – Элла неуверенно улыбнулась, словно уже не верила в это.

Лоу повторно расхохотался.

– Это применимо к любым людям. Например, твоя крёстная, она же тоже не всегда говорила тебе правду, как и твой отец, сводные сестры. Будешь с этим спорить? – спросил Лоу.

– Отлично! Тогда ответь мне. Применял ли ты тёмную магию ко мне и моему ребёнку? – резко спросила Элла, которой порядком надоели эти обвинения в адрес близких людей.

– Что прости? К какому ребёнку? Не знал, что у тебя есть дети! – Лоу был искренне удивлён.

Девушка изумилась.

– Ты серьёзно? Мой ребёнок, будущий, я же беременна! – она подняла брови и прикусила губу.

– Ты не беременна. Не пудри мне мозги, ладно? И не дави на жалость, – Лоу подошёл к девушке и провёл рукой над её животом. – Возможно, рана от потери ребёнка ещё слишком велика, но, когда ты была ещё беременна, меня даже не было в столице.

Мир Эллы рухнул. Она не беременна, но как? Боли и все признаки беременности оставались. Да и Тёмная говорила о её ребёнке.

Увидев ошарашенное лицо девушки, Лоу осторожно спросил:

– Ты не знала? Ты уже два месяца как не беременна. Может стресс и нервное истощение оказали на тебя влияние, и ты…

Девушка его уже не слышала, комната закружилась перед глазами, и сознание её покинуло.

– Эй, проснись, спать нельзя! Это может закончиться вечным сном. Твоя мать мне бы это не простила, – Лоу похлопал девушку по щекам, и та медленно открыла глаза. – Ты сейчас очень слаба, твоя нервная система на пределе, как и организм: из‑за трудной работы, потери ребёнка и долгого путешествия. А также из‑за того, что у тебя нет важной части: магии! Сейчас сосредоточься и НЕ ЗАСЫПАЙ! – крикнул Лоу, когда увидел, что глаза девушки опять закрываются.

– Я не могу, так устала от всего, – прошептала девушка.

– У тебя больше нет выбора! Смерть – вот что ожидает тебя сейчас! Нужно принять магию, какой бы она ни была. Я снял запечатывающее заклинание и теперь…, – Лоу проколол иголкой палец девушки и прижал его к медальону.

Тьма и свет вырвались из‑за открывшейся створки и мягко оплели Эллу. Магия убрала следы усталости с лица девушки, выровняла цвет кожи, снова сделав её мраморной, почти белоснежной. Исчезли синяки под глазами, пропали усталые морщинки на лице, волосы стали переливаться золотом и за пару мгновений из короткого хвостика превратились в волну до пола. Элла открыла глаза, в которых блеснули искры: в левом золотая, а в правом угольно‑чёрная.

– Теперь можешь сама проверить правдивость моих слов насчёт ребёнка, – произнёс Лоу и подал девушке руку.

– Неужели это я! – прошептала Элла, глядя на незнакомку в отражении зеркала, куда её подвёл тёмный.

Сейчас она всё вспомнила. Как ещё в первую неделю работы в таверне проснулась в крови и почувствовала пустоту внутри. Слёзы, боль, ощущение своей ничтожности – вот что с ней тогда произошло. Не хотелось больше ничего, всё потеряло смысл. Зачем снимать заклинание с Анри? Зачем вообще ей жизнь? Неужели психика тогда могла заблокировать это? Ведь Элла даже не помнила, как убирала кровь и вообще… Или не психика? Перед глазами Эллы всплыла та ночь и крёстная, которая вдруг появилась возле девушки. И её слова о том, что эти воспоминания лишние и затем пустота.

– Я хочу знать всё! – сказала она, повернувшись в Лоу. – Кто ты, откуда знаешь мою маму и крёстную? Почему Рабе соврала насчёт ребёнка, она ведь знала, что его нет? Я чувствую, ты знаешь все ответы!

– Сейчас ты, как никогда, похожа на свою маму в молодости. В те годы, когда мы были неразлучны! Я расскажу тебя всё…

Лоу сел обратно на кресло и жестом пригласил Эллу расположиться на соседнем. Девушку ожидал долгий рассказ. Кем окажется её мать и крёстная в этой истории? Какие решения её ожидают? Эти вопросы страшили её.

– Говори! – Элла села и сосредоточила свой взгляд на Лоу.

 

Глава 9. Вспыхнувшие чувства

 

Пробуждение было не из приятных. Элла проснулась в совершенно разбитом состоянии. Голова гудела, ноги и руки были ватными, к тому же с трудом удалось выпутаться из паутины собственных волос. Где она находится? Как сюда попала? Вроде бы ушла от Рабе или не ушла? Но комната там точно выглядела иначе. Ядовито‑зелёные стены, красный ковёр и чёрный как ночь потолок, сама же девушка лежала на пёстрой кровати с розовым балдахином.

– Кто обставлял эту комнату? Какой гений додумался использовать все эти цвета вместе? – возмущённо спросила девушка.

Элла подошла к трельяжу и лишь бросив один взгляд на девушку там отшатнулась. В зеркале отражались опухшие от слёз глаза, чрезмерно бледная слегка с синевой кожа, подпалённые местами волосы. Завершал картину синяк под глазом.