Игра в убийство. На каждом шагу констебли

– В гостиной сейчас никого нет, – сказала Анджела. – Пойдемте туда.

Они расположились в гостиной, где вчера после полудня Чарльз Ренкин танцевал с миссис Уайлд танго. Анджела и Найджел, рассказывая по очереди, восстановили инспектору всю историю их «игры в убийство».

У Анджелы было достаточно времени внимательно рассмотреть своего первого в жизни детектива. Аллейн был далек от любого стереотипа. Он был не похож на полицейского в штатском – никакого там пытливого пронзительного взгляда и всего прочего. Он напоминал одного из друзей дяди Хюберта, человека их круга. Очень высокий, худощавый мужчина с темными волосами и серыми глазами. А уголки этих глаз были повернуты книзу. Получалось, будто глаза улыбаются, а рот нет. «Руки и голос у него просто превосходные», – подумала Анджела и от этого вдруг почувствовала себя менее несчастной.

Впоследствии Анджела призналась Найджелу, что инспектор Аллейн ей понравился. В разговоре с ней он не выказал ни малейшего намека на какой‑то личный интерес. При других, менее трагических, обстоятельствах это, конечно, бы ее задело, как и любую современную девушку, но сейчас она была даже рада его отчужденности. Маленький доктор Янг сидел рядом и слушал, издавая изредка свои характерные горловые звуки. Аллейн сделал несколько заметок в своем блокноте.

– Значит, вы говорите, – пробормотал он, – что игра ограничивалась пятью с половиной часами. То есть она начиналась в пять тридцать и закончиться должна была к одиннадцати. Закончиться «судебным разбирательством». Тело было обнаружено без шести минут восемь. Доктор Янг прибыл тридцатью минутами позже. Так, так, позвольте мне это записать. У меня, знаете ли, чрезвычайно дырявая память.

Вот такое необычное и совсем неубедительное замечание завершило их беседу.

– А теперь, если вы не возражаете, – сказал инспектор, – я хотел бы встретиться с остальными обитателями дома. По очереди, конечно. А тем временем, мисс Норт, пока мы с доктором Янгом будем двигаться к кабинету, может быть, вы выясните, сможет ли сэр Хюберт повидаться со мной?

– Конечно, – согласилась Анджела и повернулась к Найджелу: – Ты подождешь меня здесь?

– Я подожду тебя, Анджела, – сказал Найджел.

В кабинете инспектор Аллейн склонился над безмолвно распростертым телом Ренкина. Он разглядывал его целых две минуты с плотно сжатыми губами. При этом уголки губ, ноздри и лучики морщин у глаз инспектора слегка подрагивали. Он напоминал сейчас привередливого покупателя, рассматривающего товар. Затем Аллейн нагнулся и перевернул тело на бок, внимательно изучая (но не прикасаясь к рукоятке) кинжал, по‑прежнему торчащий оттуда, куда загнал его мощный удар, который пробил толщу мышц Ренкина и пронзил его сердце.

– Вот здесь вы мне можете оказать неоценимую помощь, – произнес Аллейн. – Удар, разумеется, нанесли сверху. Выглядит ужасно, не правда ли? Точка входа вот здесь. Похоже, работал специалист.

Маленький доктор, которого прежние упреки инспектора изрядно задели, был рад реабилитироваться.

– Нападавший должен был обладать изрядной силой и, осмелюсь заметить, определенным знанием анатомии. Лезвие вошло в тело справа от левой лопатки, точно между третьим и четвертым ребрами, не задев при этом позвоночник. Оно вошло под острым углом и пронзило сердце насквозь.

– Да, так я примерно себе и представлял, – тихо произнес Аллейн. – Но есть ли вероятность, что это могло произойти случайно?

– Случайно? – сдержанно переспросил доктор. – Я думаю, нет.

Глаза инспектора осветились слабой улыбкой.

– Пожалуйста, доктор Янг, – произнес он мягко, – я вижу, у вас есть какие‑то догадки. Можете со мной поделиться.

Маленький доктор шмыгнул своим крохотным поросячьим носом и с вызовом посмотрел на инспектора.

– Я понимаю так, что при подобных обстоятельствах лучше всего держать язык за зубами, но, возможно, сейчас, без посторонних…

– Именно без посторонних, – заметил инспектор Аллейн. – Каждый детектив чем‑то похож на священника. Так что смелее, доктор Янг.

– Я могу только вот что сказать: до моего прибытия сюда тело было перевернуто, а затем возвращено в исходное положение. И сделал это русский джентльмен, именующий себя доктором. И это несмотря на то что меня вызвали сразу же, как обнаружили тело. Возможно, там у них, в Советской России, на эти тонкости профессионального этикета никто внимания не обращает.

Инспектор Аллейн внимательно посмотрел на него.

– Определенные знания анатомии, говорите? – пробормотал он себе под нос – А… ладно, мы увидим то, что увидим. Ну почему, – продолжил он, осторожно укладывая Ренкина в первоначальное положение, – его лицо такое непроницаемое? Ну хоть бы что‑нибудь было на нем написано. Так, так… А теперь я хотел бы, если это возможно, встретиться с сэром Хюбертом.

– Сейчас выясню, – произнес доктор Янг и оставил Аллейна с Чарльзом наедине.

Хендсли уже ждал в холле. С ним были Анджела и Найджел. Найджел был поражен переменой, произошедшей с сэром Хюбертом после смерти Чарльза. Хендсли был мертвенно бледен, его руки тряслись, и двигался он с большим трудом.

Аллейн вышел в холл, и доктор Янг представил его сэру Хюберту.

– Извините, что заставил вас ждать, – произнес Хендсли. – Теперь я вполне готов ответить на любой вопрос, который вы пожелаете мне задать.

– Ну, в настоящую минуту их не так уж много, этих вопросов, – сказал Аллейн. – Мисс Норт и мистер Батгейт дали мне достаточно ясное представление о том, что случилось здесь вчера. Не могли бы мы пройти в какую‑нибудь другую комнату?

– Вот здесь рядом – гостиная, – предложил Хендсли. – Вы хотели бы говорить с нами по очереди?

– Это было бы самое лучшее, – согласился Аллейн.

– Все остальные в библиотеке, – сказал Найджел.

Хендсли повернулся к детективу:

– Так приглашать их в гостиную?

– Мне хотелось бы сейчас задать несколько вопросов вам. А остальные подойдут туда позже. Сэр Хюберт, если я правильно понял, мистер Ренкин был вашим давним другом?

– Практически я знал его всю жизнь. Все еще не могу постигнуть, до меня все еще не доходит, что же все‑таки произошло. Это ужасно, это невероятно. Такая трагедия. Все мы его хорошо знали. Нет, его убил кто‑то посторонний. Только так.

– Сколько слуг вы держите в доме? Я увижусь с ними позднее, а сейчас хотел бы, чтобы вы мне их только назвали.

– Да‑да, конечно. Это ведь обязанность каждого – дать о себе подробный отчет. Ну, а мои слуги… они все у меня уже много лет. Все. Я не могу представить, чтобы у них были какие‑нибудь мотивы.

– Мотивы… ну, о них мы сейчас говорить не будем. Не могли бы вы мне их перечислить, ваших слуг?

– Мой дворецкий по происхождению украинец, но всю жизнь прожил в России. Он начал служить у меня двадцать лет назад, когда я работал в Петербурге.