Игромания

Я сняла кеды и заставила себя пойти и принять участие в тяжелом разговоре, хотя сейчас готова была буквально заплакать от усталости.

Когда зашла на кухню, родные синхронно посмотрели на меня. Мама стояла около плиты и варила суп. Аромат свежего бульона витал в душной кухне, мой рот наполнился слюной от голода. Давно забыв про готовку, хозяйка нервно дергала ногой и покачивала ложкой в такт движению. Жора сидел за столом, и всем видом демонстрировал глубокое раскаяние.

– Привет, Жень, – еле слышно сказал брат.

– «Привет» он ей говорит, – зло процедила мать.

Она сверкала глазами, будто голодная волчица, готовая загрызть своего щенка за провинность. Это не было не нее похоже. Даже в самые тяжелые времена мама сохраняла спокойствие и холодный ум. Не одобряла игроманию сына, но старалась разговорами и убеждением покончить с дурной привычкой. Скандалы, как правило, были между мной и Жорой.

– Ты расскажи ей, какой ты идиот?! – выкрикнула она.

Брат вздрогнул и поник еще сильнее.

– Чего молчишь?! Рассказывай! Не одна же я должна знать, какой ты дурак!

– Мама! – возмутился он.

– Нет, не говори ничего! – взвизгнула она. – Ничего слышать от тебя не хочу!

– Что случилось? – встревожилась я, осознавая, что произошла какая‑то нештатная ситуация. Раз мама кричит, да и еще откровенно оскорбляет Жору, то случилось что‑то действительно ужасное.

Мама повернулась к плите и выключила конфорку.

– Твой брат, Женя, конченый человек. Отец, наверное, в гробу переворачивается, глядя на это безобразие.

Сердце болезненно сжалось в груди. Прежде не слышала от нее подобного. Меня это пугало и удивляло одновременно.

– Так что случилось?

Она, вспыхнув, повернулась, но потом устало погрузила лицо в раскрытые ладони. Тяжелый вздох сопровождался всхлипом.

– Он опять играл, – пояснила мама, в голосе слышались слезы. – С Ловкачом… И он…

Снова всхлипнула.

– И? – тихо спросила я, чувствуя, как от волнения пересохли губы.

– Он проиграл ему! – отняв ладони от лица, выкрикнула мама. – Почти десять миллионов!

Я почувствовала, как сердце ухнуло вниз и кровь отлила от головы, а ноги и руки похолодели. Мне едва хватило сил дойти до табуретки и сесть. Болезненный страх заставил внутренности сжаться, а ужас вцепился в душу острыми ледяными когтями.

– Господи… – прошептала я, чувствуя, как кружится голова от шока. – Боже ты мой…

Жора подавленно ковырял дырку в скатерти и предпочитал не смотреть на нас. Да и в целом делал вид, будто его здесь нет.

– Даже если мы продадим квартиру, машину и соберем все наши сбережения, то у нас не наберется и половины этой суммы. – Мама отчаянно всплеснула руками. – Жора, чем ты думал, когда играл на такую сумму?!

– Мне везло, – тихо произнес он. – Я думал, что выиграю эти деньги и мы, наконец, не будем перебиваться с хлеба на воду.

– Отлично! – выкрикнула мать. – Теперь мы не просто будем перебиваться с хлеба на воду, но и окажется на улице. Поздравляю!

Я слушала их, но сама будто находилась вне времени. Они ругались, думая, как поступить дальше. Хотели взять большой кредит на много лет, чтобы вернуть долг и не остаться без квартиры.

Но сколько мы будем его отдавать? Двадцать? Тридцать лет?

Неужели мне до старости придется перебиваться маленькими работами. И быть смертельно уставшей до конца жизни.

Боль неожиданно пронзила сердце. Будто выстрел в висок, вперемешку с болью пришло осознание, что я оказалась заложницей игромании брата.

Нет, не могу позволить им взять кредит. Нужно найти другой выход.

Я решительно встала и пошла в коридор, игнорируя усталость и боль в ногах. Мама запнулась на полуслове, следя за мной.

– Ты куда, Женя?

Села на пуфик и принялась надевать кеды на распухшие от долгой ходьбы ноги. Если повезет, доеду до клуба к двенадцати часам. Надеюсь, разговор будет недолгим, иначе мне придется топать домой пешком.

Накинула куртку на плечи и сжала в руках ключи.

– Я поеду в клуб, – твердо ответила маме, которая нервно чесала шею, наблюдая за мной. – Поговорю с Ловкачом.

Глаза матери расширились от ужаса.

– Я просто поговорю с ним, – успокоила я. – Он вполне адекватный человек. Может, предложит какие‑то варианты. Я же иногда помогаю ему. Ну вот, устроюсь к нему в клуб и буду работать бесплатно. Не знаю… надо поговорить.

– Нет, ты не пойдешь туда!

– Не бойся. Ничего не случится.

– Знаю я таких, – прошипела мать. – Не дай бог, он и его компания тебя…

Она недоговорила, так как ее горло сковало от слез и ужаса. Ясно, о чем подумала. Я замерла на пороге, представив эту картину. Невольно вздрогнула, ощутив неконтролируемый ужас, но все же заставила себя выйти из дома.

– Мам, скоро вернусь. Не переживай.

Я поспешила на остановку и села на лавочку в ожидании ночного рейса. Если судить по времени, через десять минут появится автобус.

Ночью было холодно, и куртка почти не грела. Давно нужно купить теплое пальто или пуховик, но на это попросту нет денег. И, видимо, в ближайшие годы не будет.

Я нервно дергала ногой в ожидании автобуса. Пыталась придумать, что сказать Ловкачу, как уговорить дать отсрочку или хотя бы возможность отработать в его клубе.

Он может не пойти на уступки и тогда… даже не знаю, что делать дальше. Не думала, что вполне серьезно буду размышлять над работой в эскорте. Но именно это сейчас настойчиво и лезло в мысли.

Автобус вскоре приехал, и через полчаса я была у дверей клуба.

Сегодня выходной день, и людей здесь было просто немерено. Звучала негромкая музыка, а на втором этаже, как обычно, сидела компания игроков и сам владелец клуба.

Я почувствовала суеверный страх перед предстоящим разговором, но все же решительно пошла к ступенькам, понимая, что лучше обсудить всё сейчас, чем откладывать до завтра.

Около лестницы Митя, как обычно, улыбается и приветствует меня. Я киваю, пропуская мимо ушей милую шутку. Вместо этого взлетаю на второй этаж и ищу глазами Ловкача.