Искупление

Хата и Кири убрали со стола и перемыли посуду. В дверь постучались. В доме в это время находились только женщины, так как Фаццо любезно уступил соседкам место и отправился спать в амбар, устроив себе постель из широких бочонков.

Это была управляющая Нигахана.

– Учитель Гон прислал письмо из пригорода. Он пишет, что направил в Миццу вместо себя учителя. Почему‑то имя не указано. Но учитель Гон указывает на выпуск из Ссота в Ти.

– Учитель Ам – выпускник храма Ссота, – выпалила Хатисай и осеклась под строгим взором матери.

– И он указывает, что этот человек заболел на пути сюда.

– Учитель жаловался на головную боль, – соврала Хата.

– Причин для беспокойств и сомнений я не вижу, Айри, – спокойно выдала Нигахана. – Я решила, что для всеобщего покоя будет лучше не оставлять эту новость до завтра и прибыла к вам с визитом сегодня.

– Выпейте мятного чая, управляющая Нигахана, – вежливо предложила Хата.

– Спасибо, девочка. Мне пора, – женщина кивнула всем присутствующим и удалилась.

Айри с безразличием на лице, молча прошагала к своей кровати и легла спать. А девушки, переглянувшись, довольно улыбнулись, наконец, выяснив, что учитель Ам – не враг.

 

* * *

 

Амгулу предстояло начать официальные занятия танцами уже со всеми учениками школы, что не особо его радовало.

День уже с раннего утра угрожал быть тяжелым из‑за нарастающей жары. А уроженец северной части Адияко не выносил жару.

Хатисай, еще не успев полностью переместить свое тело в помещение амбара, но бодро и торжественно объявила о том, что Нигахана получила официальное письмо о назначении нового учителя. Судьба оказалась благосклонной и на этот раз. Теперь с официальным документом гунън мог спокойно передвигаться по земле врага.

Про себя он буквально высмеивал порядки свифов. На территории гунънов, будучи вражеским лазутчиком без документов и перевязанными запястьями, его бы разоблачили, сделай он первые десять шагов. Да что скромничать – Амгул был уверен, что будет уничтожен стрелками сразу без разбирательств, переступи он только границу.

Молодой воин еле заставил себя без раздражений и грубости молча добраться до школы в обществе добродушной Хатисай. Каково же было его удивление, когда в зале обнаружил десяток ребятишек, пришедших на урок с новым учителем, да еще и героем, спасшего троих во время пожара.

– Что за…, – только хотел выругаться Амгул, как мягкосердечная Хатисай, успевшая изучить особенности его резкого характера, вышла вперед и вежливо поприветствовала детей.

– Сегодня урок будет проводить наш новый учитель Ам. Он прибыл в Миццу всего на несколько дней, поэтому не станем огорчать его недостойной дисциплиной и со всем старанием покажем, чему научил нас уважаемый учитель Гон, – улыбалась она.

Дети с пониманием отнеслись к словам Хатисай и поклонились, приветствуя нового учителя.

Амгул же молча кивнул им в ответ и лениво расселся на том самом единственном стуле посреди зала.

– А теперь начнем подготовку. Начинаем с шеи! – бодро отчеканила девушка и встала перед учениками.

Амгул наблюдал за «свифскими потомками» и рассуждал: какова вероятность выжить у воина, который чуть ли не с рождения обучался военному ремеслу в клане гунънов, и у воина, чье детство прошло в бесполезных занятиях – к примеру, на этих, да и еще под наставлением слабой неопытной женщины. Подумал и произвольно в очередной раз возгордился своим происхождением.

Гордый Гунън – так величали основателя клана жителей севера Адияко. После страшного катаклизма, унесшего жизни огромной части населения Земли, оставшиеся в живых народы севера избрали его своим лидером за решительность, железное самообладание и организованность. Именно эти качества были необходимы в то время для того, чтобы восстать из пепла разрушения и утрат.

Выжили немногочисленные народы и на юге. Так уж вышло, что лидером со временем стал находчивый, грамотный и человеколюбивый Свиф. Благодаря знаниям ему удалось быстро восстановить подобие той жизни, которая существовала до всемирного раскола.

Климат в Адияко был одним и тем же что на севере, что на юге. Условия жизни были для всех одинаковыми. Это лишь спустя века мир стал обращаться к прежним условиям природной среды, и на севере степень теплоты воздуха стала понемногу понижаться.

Как‑то слухи о нарастающем благополучии южан дошли и до самого Гунъна, которого немного не устраивало чье‑то превосходство. Гунън был, бесспорно, уверен в том, что сила в силе буквально. Он считал, что после любого разрушения восстановить результаты хаоса могут только сильные и выдержанные люди, не выделяя важность науки и просвещения. Он предложил особый режим по подготовке населения к возможным еще катаклизмам. Уделял большое значение питанию, ежедневным тренировкам и физическому развитию. Образованность населения пришла в заметный упадок, что не давало развиваться дальше, в то время как свифы не отставали ни в чем: ни в физическом, ни ученом развитии.

Когда Гунъну донесли о том, что на приграничных поселениях начались оттоки гунънов к свифам за «благополучной» жизнью, это сильно ударило по его гордости. И Гунън выдвинул закон о разделении территории и провозгласил свою отдельным кланом.

Гунън призывал к принятию в клане главенства армии, военного ремесла и некоторой изоляции, желая оставаться единственным лидером для своего народа. Со временем стал прибегать к крайним мерам: к похищению свифских просветителей, которых угрозами и пытками заставляли забыть о прежней жизни и проводить годы во благо и процветание клана гунънов. Инсценировал напады со стороны свифов с настоящими смертями своих же жителей, о которых свифы даже и подумать никогда не могли. А потом призывал родных погибших к отмщению. Отсюда и пошли враждебные отношения между кланами, и продолжаются на протяжении нескольких веков. И всё это лишь из‑за стремления Гунъна к единоличной власти в Адияко.

Просвещение просочилось, разумеется, и к гунънам, но оно некрепко заняло приоритетное место в жизни клана.

Гунъна почитали. В одно время потомки даже обожествляли его. И нередкие подвижники продолжали укреплять его убеждения и навязывать их населению и после его смерти…

Амгул бесстрастно наблюдал, как Хатисай старательно работала с каждым учеником, позволяя новому и абсолютно незаинтересованному учителю отдыхать. Объясняла ребятам, что учителю необходимо полноценно восстановиться после «подвига», поэтому взяла на себя все обязательства по освоению новых танцевальных элементов.

Воин сидел, сложив руки на деревянные подлокотники и уперев голову на обвязанные запястья. Лишь глазами следя за движениями Хатисай, слышал, как она каждому терпеливо рассказывала, что нужно делать, не проявив ни разу ни капли раздражения.