К морю

Автор: Екатерина Рин

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 29.09.2023

Аннотация

У курортного романа молодого бизнесмена есть все шансы перерасти в крепкие отношения, но на пути у любви встают призраки прошлого. Мужчине предстоит сделать выбор: отказаться от мести, которой он жаждет десять лет, или потерять любимую девушку.

К морю

Екатерина Рин

Редактор Жанна Красненкова

Обложка Мария Давыдова

ISBN 978‑5‑0060‑4742‑6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пустая дорога бросалась под колёса. Кир стискивал руль так, словно тот пытался вырваться, и смотрел в одну точку мутным невидящим взглядом. Он не помнил, как много выпил, прежде чем сел в машину, не знал, куда и на какой скорости едет. Он так и не понял, в какой момент девочка появилась на его пути.

Удар. Скрежет тормозов. «Вельта!» – надрывный вопль, сколько ужаса и отчаяния, всё тело обдало холодом, как страшно такое слышать. Что это за слово? Что оно значит? Глухой женский вскрик.

Кир медленно перевёл взгляд на зеркало заднего вида, с усилием сфокусировался на том, что в нём отражалось: лежащая на асфальте девочка в одной босоножке. Вторая валялась на месте столкновения, рядом с предметом, разглядеть который Кир не успел: зеркало заслонил возникший у окна подросток. Он колотил по стеклу, что‑то кричал, а Кир смотрел на его перекошенное лицо и не слышал слов.

Это имя. Вельта. Так зовут эту девочку. Вернее, так её звали. Я только что стал убийцей.

Глава 1

В конечном итоге

все дороги приводят к морю.

Лора Белоиван

Дьюван поставил галочку напротив последнего пункта в списке задач на день и расслабился в скрипнувшем кожей кресле. Пробежался взглядом по длинному столбцу из завтрашних дел. Работа над открытием филиала фотостудии в Вóртлане шла полным ходом: на следующей неделе Дьюван рассчитывал начать отделку помещения.

В кабинете бизнесмена царили порядок и строгость. Документы разложены по папкам, папки подписаны и расставлены на полках, чистую поверхность рабочего стола занимали только большой монитор и фоторамка из тёмного дерева. В нише скрывались, не загромождая пространство, чёрные гантели и велотренажёр. На фоне сдержанной обстановки выделялись яркие фотографии, симметрично развешанные по стенам: самые удачные снимки, сделанные Дьюваном в разные годы, и несколько фото, на которых запечатлён он сам – всегда с камерой в руках, сосредоточенный на работе или смеющийся вместе с моделями.

Снимок на столе был особенным. При взгляде на него, в воспоминаниях Дьювана оживал весёлый детский крик: «Вот тут, сфоткай вот тут!» Девчушка с двумя растрёпанными косичками бежала под зелёную арку из листвы разросшихся клёнов, а он с улыбкой смотрел в видоискатель и нажимал на кнопку. Потом девочка разглядывала фотографию, и её непослушные волосы щекотали его руку. «Ух ты‑ы, краси‑иво! Как здорово у тебя получается! – Дьюван помнил каждое слово маленькой модели. – Ты же станешь фотографом, да? Знаменитым фотографом, чтобы много‑много людей к тебе приходили и радовались!» – «Да я тут ни при чём, это ты всегда хорошо получаешься, хоть на тапок фотографируй», – отшутился он. К тому моменту Дьюван уже давно не расставался со старенькой камерой, которую мама за копейки купила у знакомого, но только услышав эти слова он впервые задумался о карьере фотографа всерьёз. Теперь же Дьюван – владелец студии, где проводит курсы для желающих научиться фотоискусству, – и всё благодаря девочке, много лет назад поверившей в него.

Верхний ящик стола с утробным рокотом проглотил ручку с ежедневником и отдал взамен тяжело звякнувшую связку ключей. Дьюван встал, накинул пиджак и ласково взглянул на памятную фотографию.

Скоро приеду, малышка.

Через двадцать минут у цветочного магазина остановилась чёрная машина. Из благоухающих джунглей навстречу посетителю с добродушной улыбкой выплыла розовощёкая женщина.

– Какой вам букетик? – пропела она.

– У вас есть ромашки?

– Как же не быть! Крупные, яркие, девушка ваша в восторге будет! Сколько вам?

– Мне для сестры, – бесстрастно отозвался Дьюван. – Восемь, пожалуйста.

Привычка пересматривать фотографии и видеозаписи, на которых была его сестрёнка, больше не причиняла Дьювану боль – остались только тёплые воспоминания и светлая грусть. Но смотреть, как влюблённый в жизнь ребёнок улыбается со снимка на надгробии, было по‑прежнему невыносимо. Сколько бы ни прошло времени, всё внутри разрывалось от этой жестокой несправедливости. Было что‑то противоестественное, грубо нарушающее привычный порядок вещей в том, что у могилы стояла мать, так и не увидевшая взросления своей дочери: ни первых влюблённостей, ни выпускного, ни свадьбы.

Горе рано состарило её: слишком много седых волос для сорока восьми лет, слишком глубокие морщины на лице, сгорбленная, как под тяжестью ноши, спина – и глаза, захлебнувшиеся тоской.

– Ты посмотри, так ни разу и не приехал, – обиженно проговорила женщина. – Тоже мне, отец…

– Он бросил тебя, мам, – напомнил Дьюван.

Кто он такой после этого, чтобы сюда приходить.

– Ну, ему тоже было тяжело, – покачала головой мать.