Когда умолкает флейта
Его жена Ертраголла, с гордостью носившая прозвище «Снежная лавина», который год ворчала и жаловалась на тесноту в семейной пещере. Мол, не помешает супругу‑лежебоке перестать бездельничать и заняться расширением их жилища. Сварливая женушка почему‑то вбила себе в голову, что им просто необходимо обзавестись десятком‑другим овец. Перед мысленным взором Тгамшуффера возникла упомянутая голова супруги. Она представляла собой весьма странное сооружение. Схожая формой на гигантскую тыкву, она была постоянно чем‑то приукрашена. Чаще всего это было украшение в виде венка. Материалом для незатейливого головного убора могло послужить все, что угодно, от засохших ромашек до прелой соломы. В дополнение к венку троллиха, желая поразить мужа и редких гостей, могла обвязать лоб гирляндами из разноцветных тряпок. Порой она добивалась, действительно, сногсшибательного эффекта, полностью преображаясь. И возвращавшийся утром с охоты Тгамшуффер вздрагивал и надолго застывал на месте, не узнавая свою дражайшую половину после очередной смены наряда.
Засевшая у Ертраголлы мысль о расширении пещеры и приобретении овечьей отары совершала замысловатые круги внутри ее головы и время от времени просилась наружу. И вот тогда изо рта троллихи нескончаемым камнепадом начинали сыпаться слова. Гремя и перекатываясь гулким эхом по пещере, они не давали спокойной жизни Тгамшуфферу. Супруга настойчиво перечисляла «несомненные» выгоды от жилищных перемен. Мол, на обед всегда будет кусок свежего мяса. Выпас отары можно делать по ночам, подальше от посторонних глаз, внизу, у подножья Сонной горы. Овечкам там вполне хватит сочной травы и есть даже небольшое озерцо. А потом, глядишь, от здорового питания у них с Тгамшуффером долгожданные детишки‑тролльчата появятся. Постепенно перерывы в приступах словоизлияний у Ертраголлы становились все короче. А последние полгода троллиха жаловалась на тесноту в пещере целыми днями и ночами напролет. Наконец, не выдержав такого напора, терпение Тгамшуффера лопнуло.
Целый месяц «Каменный лоб» готовился. И вот однажды вечером, вместо того чтобы как обычно отправиться на ночную охоту, тролль занялся благоустройством семейного жилища. Он взял железный заступ и, скрежеща им по каменному полу, понуро побрел в угол пещеры. Спину ему сверлил торжествующий взгляд супруги, варившей на огне похлебку из костей.
Дойдя до выбранного заранее места, тролль тяжело вздохнул. Как приятно было бы сейчас выбраться на прогулку под горой. Полюбоваться россыпями звезд, удобно лежа на травянистом склоне. Побродить по лесу, распугивая забавных зверюшек и птиц. Быть может, даже дойти до Южного моста, чтобы поболтать со старым приятелем – соседом Хрруфталлем по прозвищу «Тролль под мостом». Возможно, у того есть интересные новости из Большого мира, полученные от проходивших мимо путников. Но от всего этого сегодня пришлось отказаться.
Тгамшуффер обреченно вздохнул и огляделся. Здесь в самом дальнем закутке пещеры было темным‑темно, но тролли, как известно, не нуждаются в освещении. Они могут прекрасно видеть в даже полной темноте. В этом месте тролличьего жилища вглубь Сонной горы уходил высокий коридор, заканчивавшийся тупиком. Именно здесь по замыслу Ертраголлы должен располагаться загон для домашнего скота. Выбранное место нужно было только слегка расширить. Тролль высоко поднял заступ и, что было силы, ударил им в стену. Большой кусок скалы откололся и с грохотом упал на пол подземелья. Работа началась. Тгамшуффер постепенно вошел в нужный ритм. Вверх‑вниз, удар следовал за ударом. Рожденные в глубинах пещер, тролли имели тело, по своей твердости не уступавшее камню, и интуитивно понимали внутреннее строение гор. К тому же эти великаны обладали сокрушительной силой. Благодаря мощным, точным ударам, углубление в стене пещеры быстро увеличивалось. Неожиданно конец железного заступа провалился в дыру. Недовольно ворча, тролль вытащил свое орудие из отверстия. Из образовавшегося пролома сладко пахнуло цветами.
«Каменный лоб» замер на месте, глубоко задумавшись о составе цветочного аромата. Он считал себя знатоком горных цветов и трав. Удивительно, но никто и никогда не пытался спорить с ним по этому поводу, как, впрочем, и по какому‑то другому. «Так, точно есть лаванда, – тяжелыми валунами перекатывались мысли в голове великана. – Вот фиалка, а это…».
Вернул в себя его громкий звук загремевшего в жилой части пещеры котла и ругань супруги. Тролль понял, что заснул стоя. Сердито зарычав, великан несколькими мощными ударами заступа расширил отверстие и просунул внутрь массивную голову.
По ту сторону пролома оказалась вместительная каверна чуть более пяти румпов в диаметре. В центре полости на плоском камне сидел, скрестив ноги, худощавый человек. Его одежду составляли рваные лохмотья, бывшие когда‑то, судя по остаткам золотого шитья, роскошным нарядом. Сквозь прорехи в одежде проглядывали ребра. «Мертвец, мяса почти нет, одна кожа да кости», – оценил свою находку Тгамшуффер. Глаза человека были закрыты, а в ладонях, сложенных вместе, он держал какой‑то круглый предмет. Тело мертвеца, там, где оно проглядывало из лохмотьев, блестело, словно покрытое маслом. Больше во вскрытой каверне ничего интересного не было. [1]
Выглядевший мертвым человек внезапно пошевелился и открыл глаза. Его взгляд скользнул по сторонам, а затем уперся в тролля. Глаза ожившего трупа расширились. В них вспыхнуло и стало разгораться золотистое пламя. Мужчина поднял перед грудью правую руку. Пальцы на ней засветились ярко‑красным светом. Воскресший покойник начертил в воздухе загадочный знак. За его пальцами тянулся алый след, который медленно таял в воздухе.
Тгамшуффер вдруг почувствовал необычную слабость в ногах. Взглянув вниз, тролль увидел, как по его нижним конечностям побежали глубокие трещины. Великан испуганно отшатнулся от пролома и, не успев даже охнуть, рассыпался по полу пещеры огромной кучей камней.
[1] Румп – вендарийская единица измерения длины. Равен 10 флоков или 0,53 метра.
