Конфетка для сурового босса. Судьбу не обмануть
– Тц, – вырывается у него. – Мы что теперь, в монахи подались? Когда у нас с тобой в последний раз было, а? Я мужик, Милк, мне секс нужен.
– Паша, – едва не рычу. Вставляю грубо нож в доску, поворачиваюсь к мужу и делаю лёгкий толчок в плечи. Краем глаза замечаю испуганный взгляд Евки. Смотрит на нас, вся сжимается в углу кухни. Мигом успокаиваюсь. Нечего ребёнку на наши ссоры смотреть. – Иди работай, а. Не мешай. Иначе сегодня не поешь.
Снова недовольно цокает, отпускает меня. Проходит мимо дочки, демонстративно щёлкает её по носу и идёт дальше.
И это всё?! Это – отцовская любовь?!
Чуть не рычу.
Продолжаю возиться у плиты, пытаясь отвлечь внимание дочери. Рассказываю ей сказки, выдумывая их на ходу.
Настроение стремительно катится вниз.
Готовлю наспех ужин, кормлю Еву. Купаю её после жаркого летнего дня и укладываю спать. Сама ещё ничего толком не сделала. Мечтаю о душе, но моя куколка в приоритете.
– Ма, – ловит меня крохотными пальчиками за ладонь. Я останавливаюсь. Смотрю в голубые грустные глазки. – А ткаска?
– Папа сейчас придёт и прочитает, – улыбаюсь ей, чмокаю в краешек лба.
Желаю ей спокойной ночи и перед душем заглядываю в нашу спальню. Паша лежит на кровати, копается в телефоне.
– Ты дочери сказку обещал.
Говорю с нажимом.
– Завтра, – отмахивается. – У меня сейчас важный разговор с начальником.
Вздыхаю.
Бесполезно.
Этого стоило ожидать. Он как всегда даст обещание – и не выполнит его.
Возвращаюсь в детскую, сама сажусь на стул, рядом с кроватью Евы, и достаю книжку.
– А па‑па? – расстроено спрашивает, натягивая одеяло до подбородка.
– Завтра, – виновато улыбаюсь ей и, открыв книгу, начинаю читать.
Глава 5
Милана
С начала проверки прошло три дня. Я немного выдыхаю, меньше переживаю из‑за нашей аферы. Неужели всё обошлось?
Не хочется подставлять Елену Леонидовну. Но я же удалила файлы, да? И всё теперь будет хорошо?
Боже, сколько мороки… А всё из‑за меня.
Может, мы с мужем поторопились с ипотекой? Ага, а если бы не взяли её, Паша бы ворчал. Что нечего с ребёнком по съёмным квартирам мотаться. Так‑то да… Хотя в съёмном жилье мы были как‑то… счастливее, что ли.
А теперь всё, о чём он думает, – деньги, деньги, деньги.
У меня на мгновение возникло подозрение, что ребёнок ему нужен только из‑за материнского капитала. Который мы вложили в квартиру, конечно же.
И хоть общая сумма уменьшилась, это кардинально не изменило ситуацию.
Не знаю, какая у Паши зарплата, он никогда не докладывал. Но с появлением дочери он сильно изменился. Если во время беременности ещё давал мне денег, то потом… резко перестал. На собственного ребёнка!
Прямо сказал, что и мне пора бы пойти работать. При этом купил себе новый ноутбук. Старый продал на сайте, а деньги дел непонятно куда.
Он имел полное право самостоятельно ими распоряжаться, но…
Разве не мужчина – кормилец семьи, пока женщина воспитывает ребёнка?
В какие‑то моменты мне было обидно, что вместо покупки памперсов Еве Паша копил на новые чехлы для машины.
Сейчас воспринимаю всё легче, но… вспоминаю до сих пор, каждый раз, когда получаю свою зарплату.
Тогда ничего лучше в голову мне не пришло, кроме как пойти работать в детский сад и устроить туда мою крошку. Быть вместе, пока она маленькая. Договорившись с заведующей на некоторую сумму в месяц, я смогла брать ребёнка с собой каждый день, как полноценного участника моей группы.
Всё же дети быстро растут – и мне хотелось запечатлеть каждый момент её взросления…
Думала, что убила двух зайцев одновременно – нашла деньги на ребёнка и провожу с ней время, а теперь…
Проверка может всё разрушить.
Как сказала Елена Леонидовна, наша очередь ещё не подошла.
Она мне, собственно, уже и не нужна была. Меня устраивало, что каждый месяц я отдавала заведующей одну четвёртую зарплаты.
А тут он! Мужчина, которому потребовалась наша территория.
Судя по всему, он настолько влиятельный, что смог надавить на департамент…
И это затишье меня угнетает. Не перед бурей ли?
Выпрыгиваю из мыслей и открываю ворота детсада. Держу за ладошку Еву, завожу её на территорию и вдруг осознаю, что мы с ней весь путь разговаривали, пока мама не потерялась в своих воспоминаниях.
– Какого цвета у нас трава? – задаю банальный вопрос, чтобы разбудить её. По утрам она как варёный огурец – вялая, никакая. Рассеянно смотрит по сторонам.
Мы же раньше всех приходим…
– Зеёная.
– А солнышко?
– Зёйтое, – зевает.
– Умничка, – одобрительно киваю. – А зебра?
– М‑м‑м, – задумчиво тянет и прикладывает пальчик к губе.
– В поёску.
Я тихонько смеюсь и переспрашиваю:
– Полоска – не то. Какого она цвета? Там их два.
– Бейяя, – пыхтит малышка. – И… тёйная.
Вот мы и проснулись. Ева уже идёт бодрее, а когда видит выздоровевшую нянечку Катю – охотно бежит ей навстречу, поднимая пыль из‑под ног и чуть не падая.
Странно, но девушка взволнованная какая‑то. Обнимает дочурку, а сама на меня смотрит, вытаращив глаза:
– Новости слышала?
– Какие? – в момент напрягаюсь. Предчувствие нехорошее. С самого утра меня не покидало.
– Заведующую уволили, – выпаливает на выдохе.
– Чего? Почему?!
– Не знаю ещё подробностей. Это Юлька сказала.
Неужели из‑за меня? Я ведь все файлы удалила, какие она мне приказала. Все, связанные с Евой. Или я не то?..
