Красная горка

Отгрузив последнему клиенту телевизор, Шпунтик собрался было домой, но тут зазвонил телефон. Уставший и раздраженный Леха схватил мобильник и, не смотря на экран, нажал зеленую кнопку, поднес устройство к уху и резко ответил:

– Але! Кто это?

– Салам‑пополам! – ответили на том конце провода.

– О, здорово, братан! – приободрившись, ответил Шпунтик. Настроение его моментально приобрело позитивный оттенок. Только один человек здоровается так с Алексеем. Это Самвел, молодой парнишка, арендующий «бабкину холупу», который звонил Лехе очень редко и только по исключительному поводу – приглашал покайфовать!

Мурашки предвкушения усыпали все тело молодого «Газелиста». Зазудело в районе поясницы. Самвел хоть и звонил редко, но только тогда, когда у него дома уже было. Иногда это просто гашиш, иногда амфетамин или экстази. Но зачастую Самвел покупал всего сразу и много, насколько позволяла та часть зарплаты, которую можно было потратить в один день, то есть ее половина.

– Че, как сам? – спросил молодой задорный голос, с легким кавказским акцентом. Вернее, это даже не акцент, Самвел родился в России и разговаривал исключительно по‑русски. То ли генетика сыграла такую роль, то ли тот факт, что отец разговаривал с акцентом, хотя тоже родился в России и даже ни разу не был на своей этнической родине, то ли Самвелу просто нравилось разговаривать «по‑кавказски», никто не знал.

– Как пустой универсам! – ответил Алексей с напускной тоскливостью. – Устал как собака, вот только с работы еду.

– А ты сейчас где территориально, братан? – как‑то неестественно, в своей манере, нажимая на все буквы «р», спросил Самвел. Парень он был щуплый, к спорту не приученный, трусоватый. Возможно, чрезмерное выделение буквы вкупе с легким акцентом, по мнению молодого человека, придавало его личности более грозный, более «кавказский» вид. Во всяком случае, со стороны это выглядело весьма забавно.

– На Щербинке, вот, в сторону дома мчусь, – отрапортовал Алексей. – Ты‑то сам как, родной? – опасаясь упустить удачу, нарочито сродняясь, ласковым тоном спросил Шпунтик.

– Да я в шоколаде! Давай пригоняй ко мне, покайфуем!

– О, ништяк! – воскликнул Леха. – Давай, через полчаса буду.

– Ну все, это… братан, сигарет там захвати, да попить, ну… туда‑сюда, сам знаешь.

– Базара ноль, братан! – крикнул в трубку Алексей и, бросив телефон на пассажирское сиденье «ГАЗели», рванул со светофора, не дожидаясь зеленого. Затем, как бы одумавшись, парень сбавил скорость, негоже рисковать в такую минуту. Сейчас главное – без происшествий добраться до Красной Горки и как следует покайфовать! Снова волна мурашек окатила Шпунтика с ног до головы. Предвкушение эйфории – это уже почти эйфория, особое чувство, когда организм понимает, что ему предстоит пережить шквал всевозможных гормонов, уровень адреналина подскочил так высоко, что вызвал обильное слюноотделение. Скулы сжались, легкий тремор появился на кончиках пальцев.

Алексей спланировал в ближайший супермаркет, он был окрылен, ведь счастье, как водится, приходит нежданно. На автомате Леха купил весь наркоманский набор – четыре пачки красного «Мальборо», две полторашки «Кока‑Колы», разных сладостей и жевательные резинки. Выскочив, насвистывая, довольный Шпунтик не заметил входящего молодого человека и, столкнувшись с ним плечом, слегка повернулся и, не сбавляя скорости, бросил назад:

– Аккуратней, уважаемый!

– Прошу прощения! – вежливо ответил холодный волевой голос, заставивший Алексея еще раз обернуться. Светло‑серые глаза парня в черной кожаной куртке говорили о том, что фраза, вылетевшая из его уст, была чисто автоматической, и на самом деле этот человек и не собирался сожалеть о содеянном. Входивший в магазин молодой человек пристально вгляделся в глаза Шпунтика, из которого в тот же миг вылетела вся спесь. Лишь на долю секунды взгляд светло‑серых глаз метнулся вниз, оценив содержимое пакета, и снова стал «сверлить» Леху, который молча развернулся и поспешил к автомобилю.

Ехать оставалось минут десять, Леха завел мотор, закурил, включил левый поворотник, затем первую передачу и, посмотрев в зеркало заднего вида, неспешно выехал на дорогу. По пути он позвонил маме, соврал, что вызвали в ночную смену, отшутился на счет ужина, мол, там покормят, да и работа не пыльная, больше времени ждешь погрузку. Алексей понимал, что встреча с Самвелом может затянуться на сутки, двое, а то и больше, в зависимости от того, сколько тот потратил и сколько готов потратить еще денег на наркоту.

Его мама, Наталья Васильевна, очень добрая и покладистая женщина, иногда догадывалась, что ее сын где‑то лукавит, однако убеждала себя, что Лёшка подобные дежурства проводит с девушкой. Жили они втроем: она, ее сын и Сергей Николаевич – второй муж Натальи Васильевны, отчим Шпунтика. Сергей Николаевич переехал к ним пару лет назад и, в принципе, они ладили, за исключением тех случаев, когда «Пузан» просил Лёху помочь по дому или на даче. Да и то, дело никогда не доходило до конфликта, скорее это было похоже на оживленную дискуссию, построенную в основном на идиоматических выражениях.

Все это пронеслось в голове Алексея и тут же улетучилось, он подъезжал к дому приятеля. Припарковав «ГАЗель» у гаража частного деревянного дома, который Самвел снимал у Шпунтика, Лёха открыл калитку, вскочил на крыльцо и постучал в дверь. В доме послышались шаги, затем скрип двери и уже на веранде знакомый голос весело прозвенел:

– Кого там черти принесли?

Конечно же, он знал, что это Шпунтик, ведь временный хозяин этой полугнилой деревянной лачужки выглянул в окно, прежде чем идти к двери.

– Меня притащили чертята, меня! – также задорно ответил Лёха.

– Тогда пусть заносят, – пошутил Самвел, открывая дверь.

Приятели обнялись на пороге и вошли в дом.

Прощелыга Шпунтик сдавал бабкину холупу Самвелу уже несколько месяцев. Денег он с него не брал, за это приятель раз в месяц расплачивался всевозможным «наркотическим ассорти», по‑братски. Такой вариант устраивал обоих, и взаимовыгодное сотрудничество предвещало долгосрочную перспективу.

Не теряя времени понапрасну, Самвел достал из‑под обшарпанного советских времен дивана небольшую жестяную коробочку из‑под конфет «Монпасье». Поставив коробочку на журнальный столик той же эпохи, что и вся мебель в этом старом доме, парень открыл крышку. Глаза Шпунтика заискрились. Два ровных квадратика гашиша и три целофановых свертка с желтоватым порошком покоились на дне коробочки.

– О! Ништяк, братан! – взвизгнул Леха и пододвинул старое кресло с тонкими деревянными ручками поближе к журнальному столику.

– Че, курнем сначала да пожрем? – предложил гость.

– Ага, да в «соньку» пошпилим.

– Давай, – согласился шпунтик. – «Водный» или «трубочку»? – уточнил способ употребления гашиша Алексей.

– Давай через трубочку, – предложил Самвел, – с водным маеты… – и достал из кармана кусок телевизионной антенны, загнутой с одной стороны. С противоположной от сгиба стороны трубочка была обмотана синей изолентой, для того чтобы уберечь пальцы от нагревающегося металла.