Красной нитью
Потом сестра утащила новоиспеченного жениха из столовой – как понял Ши Вон, выяснять отношения. Родители принялись обсуждать детали предстоящей свадьбы. Ши Вону же это было не интересно, поэтому он встал и через открытую дверь прошел на широкий длинный балкон – скорее, даже лоджию, с трех сторон огражденную довольно высокой и частой решеткой, по верхней части которой шли отполированные перила.
Подошел к ограждению и оперся локтями о перила, вглядываясь в панораму вечернего города, расцвеченного бесчисленными россыпями огней.
День давно уже сменился вечером, и небо окрасилось в самые невероятные оттенки малинового, синего и сиреневого. Воздух стал более свежим, и Ши Вон с наслаждением вдохнул эту свежесть и прикрыл глаза, подставляя лицо легкому ветерку.
– М‑м‑м! У вас здесь миленько! – раздался сзади голос этой занозы. Ши Вон еле слышно вздохнул и ничего не ответил. А легкий шорох шагов и тонкий запах земляники уже подсказали ему, что ведьма подошла совсем близко и остановилась рядом, положив ладони на перила. Парень покосился на узкие кисти с длинными тонкими пальцами и опять перевел взгляд на светящийся Сеул. Отметил только, что сейчас, в гостевых войлочных тапочках девушка на целую голову ниже него. И самодовольно ухмыльнулся.
– Как красив Сеул с высоты! – между тем, восторженно произнесла девушка, и что‑то такое было в интонации ее голоса, что Ши Вон повернул голову и уставился на тонкий профиль, на котором длинные ресницы выделялись еще сильнее. Губы девушки чуть‑чуть приоткрылись, и он прикипел глазами к этим губам, забыв о том, что девчонка раздражает его самим своим присутствием рядом. А она смотрела вперед, не замечая его взгляда, а потом ресницы невесомо затрепетали, грудь слегка приподнялась от тихого вздоха, и Мин А еле слышно сказала. – Не устаю любоваться!.. Так красиво!..
Он молчал, не зная, что сказать, и тогда девушка повернула голову и посмотрела на него:
– Ты ведь не рад тому, что наши брат и сестра поженятся, да?
Он только фыркнул:
– Чему радоваться?
– Ну, хотя бы тому, что еще два человека нашли свою любовь!
– О да‑а‑а! – насмешливо протянул он. – И ты, конечно, веришь во всю эту романтическую белиберду!
– А ты, конечно, нет! – так же насмешливо парировала девушка.
– Нет! – припечатал он.
– Ну, по тебе и видно… – в ее голосе было море скепсиса.
И он опять разозлился.
– Что это тебе видно?!
– Что ты такой же высокомерный каменный болван, как и те статуи воинов Терракотовой армии1, что стоят в китайском императорском Мавзолее, – с неожиданной жесткостью выпалила девица и, услышав, как тетя Ми Сун зовет ее: «Мин А, дочка! Пойди, позови брата и Ён Со!», круто развернулась и пошла в столовую.
– Чертова ведьма! – буркнул ей вслед Ши Вон, и девица на мгновение притормозила и, обернувшись, бросила: «Deficiente!» (итал. – Придурок), а потом, не задерживаясь, шагнула в комнату.
«Поганка мелкая!» – выругался про себя парень, хотя мелкой она уж точно не была – высокая, почти модельного роста, стройная и длинноногая. Он не понял последнее слово, которое она швырнула ему, но явно же не приятный комплимент сделала, скорее, наоборот – обматерила.
Ши Вон постоял еще какое‑то время на балконе, а потом все‑таки вернулся в помещение. И, кажется, как раз вовремя: гости дорогие собирались домой.
Дружной гурьбой все прошествовали в прихожую, там еще некоторое время обменивались фразами о том, как все счастливы, что они породнятся. Ши Вон не принимал участия в общем разговоре: прислонившись плечом к косяку арки, отделяющей прихожую от остальной части дома, сложил руки на груди и скептически наблюдал за этими хороводными играми.
Надо отдать им должное – дети Нам Джуна очень тепло и уважительно попрощались с его родителями: Кён Мин низко поклонился будущим тестю и тёще, а Мин А – вот же хитрая паршивка! – обняла Мэ Ри и Ён Со и поцеловала каждую в щеку.
– А меня? – с улыбкой развел руки Чон Гук, и парень закатил глаза, но девчонка не смутилась, а лишь рассмеялась звонко – словно серебряные колокольчики рассыпались трелью – и все‑таки чмокнула и будущего родственника.
– А вот меня – не стоит! – не удержался он от язвительной фразы.
Улыбку тут же словно стерло с лица чертовки, и, одарив его холодным взглядом, она столь же холодно ответила:
– И не собиралась!
– Сын! – осуждающе воскликнула Мэ Ри. – Что это с тобой?!
– У вашего сына, видимо, несварение, тетя Мэ Ри, – сладко улыбнувшись, пропела девчонка.
Он сжал кулаки, но под предупреждающим взглядом матери, ничего не ответил. Лишь про себя, как мантру, повторял: «Вот же поганка! Ведьма! Чертова ведьма!»
Наконец семья Ким распрощалась и ушла. А семейство Со вернулось в столовую.
– Вот объясни ты мне, урабони! Чем тебе Мин А‑то не угодила? – возмущенно набросилась на брата Ён Со.
– Да, правда, сынок! – присоединилась к ней мама. – Ты как‑то странно сегодня вел себя…
– Да просто она – лживая ведьма! – выпалил он.
– Это ты зря! – ровно сказал Чон Гук. – Мин А – очень хорошая девочка! Воспитанная, умная!
– Воспитанная?! Абоджи! Да вы ослепли что ли?
– Мин А – очень хорошая! – сказала сестра. – А если вы с ней что‑то не поделили, то не думаю, что она должна быть причиной твоего негативного отношения… Я почти всю прошлую неделю с ней общалась. Так вот, могу с уверенностью сказать, что она – замечательная! И я счастлива, что у меня появилась такая родственница.
– Да на здоровье! – бросил он. – Мама, отец! Спасибо за ужин! Я, наверное, поеду домой! Тебя подвезти, Ён Со?
– Нет, я сегодня останусь ночевать здесь, – ответила девушка. – Хочу посекретничать с мамой!
– И с папой! – подхватил со смехом Чон Гук.
– Конечно, папулечка! – подлетела к нему и звонко чмокнула в щеку дочь.
– Ну, тогда, ладно. Я поеду!
– Я провожу тебя, – сказала Мэ Ри и пошла вслед за сыном в прихожую.
Там, подождав, пока парень наденет туфли, обняла его и шепнула на самое ухо:
«Если тебя что‑то беспокоит, мой мальчик, ты всегда можешь поговорить об этом с твоей матерью! Я люблю тебя, ты ведь знаешь это?!»
– Конечно, мама! И спасибо тебе за все! Я тоже люблю тебя! – и обнял в ответ женщину.
Алкоголь он сегодня практически не пил, поэтому спокойно сел за руль. Ехал не быстро, наслаждаясь движением по городу и стараясь навести порядок в мыслях.
